Медленно толкая впереди себя коляску со спящим Аполлошей, Соня думала об Айке. Ищет ли он её? И Хочет ли она, чтобы он её нашёл? Она представила, что было бы, если бы он узнал о беременности. Пожалуй, он вполне мог наплевать на закон и опять похитить её. Запер бы в своём роскошном доме, привозил к ней врачей, насильно кормил тем, что полезно ей и детям, позволял надевать только то, что не сдавливает грудь и живот и выгуливал её определённое количество времени по дорожкам своего большого заросшего сада. В его отсутствие за ней бы надзирала та злая старая тётка, которая бормотала бы ей вслед грязные ругательства. А когда подошло бы время родов, он обязательно стоял бы рядом.
Соня оглянулась и облегчённо вздохнула: - какое счастье, что ей удалось его обмануть! Найти её не так-то просто! Нет, если бы он не был столь деспотичен, самоуверен, признавал за ней право на собственное мнение и считался с ним, она, пожалуй, согласилась бы выйти за него замуж. События полугодовой давности сгладились, притупилась обида, хотя и тлела где-то в глубине души то затухающим, то разгорающимся угольком. Ей не нравилась и была неприятной его настойчивость, основанная на звериной тяге к своей паре. К сожалению, он редко говорил о любви, да и выглядело это, скорее, как дань её человеческой сущности, а вот то, что он безаппеляционно называл её своей женой, коробило и вызывало неприязнь и отторжение.
Айк сидел в своём кабинете в конторе, как он называл “Строймонтаж” и отсутствующим взглядом смотрел на лежащие перед ним документы. Смотрел и не видел, а видел милое обиженное лицо с заплаканными любимыми глазами, чуть припухшие от слёз губы, голубую ниточку кровеносного сосуда на тонкой девичьей шейке, от которой так сладко, так нежно пахло. Его зверь, утративший надежду вернуть свою пару, тихо, жалобно заскулил и замолк, спрятался во тьме сознания. Айк вздохнул и тряхнул головой, вспоминая и перебирая в уме, что сделано и что ещё можно сделать.
Первые месяцы после исчезновения Сони он жил в Красноярске. Как сумасшедший, метался по городу, надеясь, что она просто поменяла квартиру, переехала в другой район и он вот-вот встретит её. Потом, понимая, что шансы на встречу мизерны, он стал следить за её родителями. С раннего утра Айк занимал позицию во дворе их дома, на густо поросшей кустами и травой площадке, где гуляли мамаши с детьми и хозяйки развешивали выстиранное бельё. Он снова привлекал к себе косые взгляды, но не обращал на них внимания, одиноко сидя на скамейке, и вскоре к нему привыкли, перестали заговаривать.
Он точно знал, где работают Сонины родители, в какое время они выходят из дома и когда возвращаются. Он знал любимые магазины Анны Витальевны и парикмахерскую, которую они с мужем регулярно навещали. Но ни разу они не отвлеклись от своего постоянного маршрута и ни разу у входа в подъезд не мелькнула до боли знакомая лёгкая фигурка. Может быть, родители знали, что за ними следят, он не особенно и таился. Они просто не обращали на него внимания, презрительно игнорируя, позволяя ему дни за днями проводить на скамейке перед их подъездом. Айк пытался нанять частного детектива и даже побывал в двух фирмах, но быстро убедился в непрофессионализме, излишней нахрапистости и непорядочности их сотрудников. Подумав, он решил, что отправит в Красноярск своих людей, в чьей порядочности, преданности и рассудительности он не сомневался.
Лукьянову он не звонил, не желая быть назойливым. Раз Эдуард молчит, значит всё глухо, никаких сведений получить ему не удалось.
Полковник позвонил, когда Айк уже собрался уезжать домой, чтобы там обдумать свои следующие действия.
- Здравствуй, вожак, - тяжело поздоровался полицейский, и у Айка оборвалось сердце. Раз Лукьянов не веселится, значит, всё плохо. - В общем, докладываю: в городе твоей зазнобы нет. - Айк поморщился от “зазнобы”, но промолчал. - По моей частной просьбе участковый был у родителей, интересовался их дочерью и был послан, почти что, на три буквы, - он хохотнул, - в крае её тоже нет, Айк. Мы проверили: в Красноярском крае нигде не зарегистрирована Рубцова Софья Михайловна. Так что… сам понимаешь, искать её - как иголку в стоге сена.
- Спасибо, Эдуард, извини, что нагрузил своими проблемами тебя и твоих ребят. Я твой должник, Эдик.
- Да брось ты, Айк, какой должник! Жаль, что я ничего сделать не смог. Если что надумаешь - звони, чем смогу, сам знаешь.