Глава 3
Лида и вправду пришла за молоком. И вдруг увидела того парня, что ехал с ней в поезде. Кажется, она его еще и раньше видела. Но где? Она не помнила. Высокий, спортивный с отросшими волосами и красивыми глазами. Да, именно глаза она и запомнила. Даже не сами глаза, а взгляд. Он был какой-то грустный и даже зовущий. Увидев этот взгляд, Лиде сразу стало тревожно. Она пыталась понять эту тревогу и потому все настойчивее вглядывалась в парня. Он стоял с работниками фермы. Почему-то все молчали. Лица были озабочены. Лида подошла к своей соседке тете Насте и, показывая бидон, спросила:
– Молочка дадите?
Тетя Настя, молча, взяла бидон и, взяв девушку за руку, направилась к ферме.
– Что это у вас за сходка посреди бела дня? Вроде бы время дойки.
– Да. Доить пора. Это верно. Видишь, директор нам новое начальство сватает. Да что-то парень не очень рад новому месту. Видно нас испугался или фермы нашей. Видно, что городской и холеный. Не пойму, откуда он к нам свалился. Где его Николашка отыскал.
– А я с ним в поезде ехала. От самой Москвы – поделилась девушка.
– Стало быть, москвич – отозвалась тетя Настя, наливая молоко.
– Ага. А у вас что, своих некого ставить?
– А у Руслана Николаевича своими только те бывают, кто ему в рот смотрит, да на него работает. Мы ведь директора не потому Николашкой зовем, что у него отчество Николаевич, а потому что раньше за глаза так последнего царя звали. Наш тоже царя местного из себя строит. Да ведь и укротить то его некому. Вот что обидно. Нет теперь у нас ни порядка, ни закона. Вот Николашка и пользуется моментом. Кошелек набивает. Вот так, Лидуся. На молочко. Держи. Вечером забегу к вам. Передай маме.
Лида жила в Москве, одна в родительской квартире. Раньше они жили там все вместе. Отец был военным. Мать работала в плановом отделе автомобильного завода. Квартиру они получили сразу же после рождения дочери. Радовались как дети. Счастью не было предела. И дочь и квартира, все в один год. Мебель доставали с трудом, но квартиру обставили удобно и уютно. Гнездышко, да и только. И птенчик их родной в этом гнездышке. Разве не радость. Разве не счастье. Девочку назвали Лидой. Росла она без особых хлопот. Училась хорошо, родителей слушалась беспрекословно, и никто не сомневался в светлом будущем дочери. О деньгах тогда не думали. Денег было как у всех. Отец, как военный, получал по тем временам прилично. Мать тоже зарабатывала хорошо, хотя и меньше мужа. Главный предмет гордости – хорошая семья. Отношения между супругами были теплыми, любящими. Будущего никто не боялся. Счастье казалось бесконечным. Дочке они желали того же. Они думали, вот придет в их дом парень, похожий на отца молодого, и подарит их Лидочке свою любовь. И заживут они счастливо да дружно, и подарят бабушке с дедушкой внуков. С этими счастливыми ожиданиями они жили все последние годы в Москве. Годы шли, а счастливые прогнозы не сбывались. Парень не появлялся. Зато в стране начали происходить большие изменения.
Сначала умер Брежнев. Меньше чем через год похоронили его преемника Андропова. Назначенный на его место, сильно престарелый Черненко то ли от радости, то ли от страха умер почти сразу же после назначения на пост руководителя страны и коммунистической партии. Переждав череду траурных событий, и поправ соперников, в закулисной предвыборной гонке у власти оказался Горбачев. Он не задался извечным русским вопросом «что делать?», и не утрудил себя долгими раздумьями, чтобы наилучшим образом ответить на этот вопрос. Опираясь на бесчисленные советы иностранных друзей, «искренне» радевших о процветании Советского Союза, он сходу приступил к оттачиванию ораторского мастерства. Удивлял народ длительностью и разнообразием речевых оборотов. Под шум телевизионной болтовни о «судьбоносных» переменах и необходимости «перестройки» в страну уверенно вползли голод, безденежье, беззащитность, бандитский и чиновничий беспредел.
Лидин отец к этому времени был уже военным пенсионером и работал в школе учителем труда. Мать продолжала работать на заводе. Было такое впечатление, что ее работа так же, как и у других, никому не нужна. Руководители перестали следить за результатами, имея безучастный и отстраненный вид. Дисциплина сначала ослабла, а затем и вовсе пропала. А вскоре стали задерживать и выплату зарплаты.
Лидины родители относились к тому поколению людей, которые не застали ни войны, ни голода, ни разрухи послевоенных лет, ни сталинских репрессий. Все эти ужасы для них мало отличались от ужасов времен Ивана Грозного или Ярослава Мудрого. На их долю пришлось бедное детство. Как известно, дети быстро забывают плохое. В нашей стране привычным было славить светлое будущее, а не вспоминать бедное прошлое. В светлом будущем никто не сомневался. Да и что было о нем заботиться. Все было известно заранее: работящий порядочный человек с образованием и хорошей характеристикой без куска хлеба и без крыши над головой не останется ни при каких обстоятельствах. Для таких всегда есть работа и всегда есть зарплата. Вот такие представления о жизни были у людей, когда они столкнулись с невероятным для их понимания явлением, как задержка заработной платы.