Она ничем не отличалась от своих товарок, но Колдуну почему-то казалось, что это та самая тварь. Та, что его укусила. По изможденной мордочке подземника, от нижней губы и до подбородка, тянулся тонкий белый шрам.
– Пошла на х… сука! – заорал Хантер.
Не оборачиваясь, Колдун поинтересовался:
– Почему вы думаете, что это самка?
– Во-первых, разуй глаза – видишь, у нее тощие сиськи висят, как у старой негритянской шлюхи? Во-вторых, они все сучки.
– В смысле?
Хантер, физиономию которого украшал свежий ожог, присел рядом и злобно уставился на серокожую. Та спокойно смотрела на пленников своими невероятными глазищами.
– В смысле, они, цверги, – все бабы. Когда я еще промышлял в Германии, парни нашли под Мюнхеном целую колонию. Выкурили их на поверхность газом, ну и…
– Что «и»?
Охотник гнусно ухмыльнулся и продемонстрировал, что. Колдун поморщился:
– Как же они размножаются? Или ваши парни их потом отпустили?
Ухмылка Хантера сделалась шире:
– Ага, еще и поцеловали на прощание… А размножаются они очень просто. Поймают мужика, человека, в смысле. Сожрут, причем обязательно всей стаей. И от этого залетают.
Колдун недоверчиво хмыкнул:
– Хантер, извините, но это подозрительно смахивает на городскую легенду. Вроде той, о фермах, где химеры откармливают людей на фарш для бургеров…
Охотник резко крутанулся на месте, ухватил Колдуна за ворот рубашки и, притянув к себе, зашипел:
– Слушай, пацан…
Однако высказаться ему опять помешали. Из бокового отнорка вынырнула новая тварь, и охотник издал возмущенный рык: она щеголяла в его, Хантера, сапогах. Сапоги явно были велики цвергине, так что она подволакивала ноги, до комизма напоминая старого ревматика. Тварь, гордая обновкой, продефилировала мимо клетки и присела рядом со своей подругой. Зыркнула на Хантера, убедилась, что тот вне себя, и, нежно заворковав, принялась ластиться к первой красотке. Та к ласкам отнеслась сдержанно, но новоприбывшая ничуть не смутилась холодным приемом. Она мурлыкала, и урчала, и гладила шишкастый череп своей подружки, и вылизывала ее длинным желтым языком. Колдун не выдержал и захихикал:
– Они над нами издеваются.
– У них мозгов не хватит. Просто предчувствуют, как сейчас нажрутся нашим мясом и будут щениться.
– Хантер, вы уверены, что мясом? По-моему, они нас провоцируют…
Охотник тяжело уставился на Колдуна:
– А Батти насчет тебя был прав.
– Прав в чем?
– Я, когда ты отрубился, высказался в том смысле, что на хрен нам сопляка навязали на шею. А железный болван ответил, что ты намного старше, чем кажешься.
Тут уж Колдун не выдержал и расхохотался в голос. Его смех спугнул цвергов. Они синхронно подскочили – причем со второй при этом свалился сапог – и порскнули в темный ход. И снова Колдун и Хантер остались одни, не считая молчаливых и бдительных черепов.
Наземники просто помешаны на своих Теплых Местах. Куда ни придут, там и сделают Теплое Место, хотя в Общинном Доме и без того не холодно. Сиби еще больше уверилась в мысли, что Теплые Места – это что-то вроде Экспозиции у наземников. Такая преданность прекрасному не могла не вызвать уважения, но делать Теплое Место из Старого – очень глупая затея. Он уже укусил длинного наземника, искусал бы и второго, если бы двоюродные сестрички не прибежали и не успокоили Старого. Затем сестрички разошлись по делам, а Сиби осталась. Наземники будили ее любопытство. Во-первых, хотелось посмотреть, как они, настолько верные своим Экспозициям, оценят Главную Экспозицию Общинного Дома. Во-вторых, было просто интересно. Все-таки Сиби сама их поймала. То есть с помощью Сири, но наполовину сама. И потом, наземникам предстояло участвовать в Празднике Обновления. Хотелось бы узнать о них побольше, ведь скоро Обновляющие станут ее частью. Это совсем не то же самое, что есть личинок, жуков или лягушек, даже не то же самое, что пить влагу Старого. Это праздник, а праздники случаются редко.