Одна из лучших пьес Дансейни — «Боги с гор» (1911). Хитрые, жадные и беззастенчивые нищие решили выдать себя за богов Марма (на возвышенности, называемой Марм, были воздвигнуты семь статуй богов из зеленого камня). Семеро побирушек, задрапированных в зеленоватые одежды, вошли в город со стороны возвышенности и потребовали, чтобы им поклонялись. План полностью удался, но нашлись среди горожан и сомневающиеся — они послали гонцов, которые вернулись с поразительным известием: в Марме нет статуй богов, следовательно, те, кто пришел в город, — не самозванцы. Тем временем в храме, где радостно пируют нищие (горожане приносят им обильные дары), появляются настоящие боги Марма — и святотатцы обращаются в камень. Боги уходят. Когда же в храм заглядывают люди, то радостно восклицают, глядя на изваяния: теперь-то мы видим, что у нас действительно гостили боги…
В конце 1920-х годов Дансейни начал писать новеллы, основанные на материале своих многочисленных путешествий. Сквозной герой этого цикла — Джозеф Джоркенс, симпатичный выпивоха, рассказывающий в лондонских клубах небывалые истории, случившиеся с ним или с его друзьями. Обширное повествование о похождениях современного барона Мюнхгаузена (есть в герое что-то и от незабвенного пана Швейка) образуют несколько сборников, лучшие из которых — «Путевые записки мистера Джозефа Джоркенса» (1931) и «Четвертая книга Джоркенса» (1947).
Дансейни всю жизнь сторонился политики, предприняв однажды довольно вялую попытку баллотироваться в парламент. Политические взгляды писателя отличались неопределенностью, но он считал, что английское присутствие в Ирландии должно продолжиться. Смыслом и сутью его существования всегда была литература, но он не замыкался в «башне из слоновой кости», и общественная позиция писателя в его книгах выражена достаточно отчетливо.
Как, например, в сборнике «Рассказы о войне» (1918), написанной на основе собственного опыта (в годы Первой мировой войны Дансейни воевал во Франции). В этой книге ни грана вымысла, только голая правда. Здесь нет ни героики, ни патетики, отсутствуют эффектные сцены боев и рукопашных схваток, напротив, все буднично: сидение в окопах, отдых в тылу, военный быт. Основная мысль сборника выражена ясно и четко: война противоестественна, она чужда человеку. В ужасах первой мировой Дансейни обвиняет только кайзера Вильгельма, потому он изображен в рассказах в гротескном виде. Иррациональной жестокости германского императора противопоставлены английские солдаты, обычные парни, храбрые и надежные. Показывая своих соотечественников в минуты отдыха, в беседах о доме, о семьях, Дансейни утверждает силу и красоту будничной, повседневной жизни, нарушенной войной.
Человека, знакомого только с фантастическими книгами Дансейни, эта книга поразит своей простотой и безыскусностью. В сущности, это очерковая проза о жизни и быте английских солдат. Здесь Дансейни отступает от того принципа, который он сформулировал в 1921 году: «Я никогда не пишу о том, что я видел — и о том, что могут увидеть сотни других людей, — но только о том, что выдумал».
По мере того, как фашизм укреплял свои позиции в странах Европы, отношение Дансейни к нему становилось все более определенным. Вот, например, небольшая повесть «Если бы я был диктатором: Речения Великого Макарони» (1934). Она построена как запись выступлений и высказываний диктатора «Разъединенного Королевства Великобритании и Ирландии» Великого Макарони (прообраз его, конечно же, не только Бенито Муссолини, но и Гитлер, а также фюрер английских фашистов Освальд Мосли).
Главные речения Великого Макарони сводятся к следующему: он назначает себя правителем страны, объявляет, что отныне этот день будет праздноваться повсеместно, а любое поедание макарон в непочтительной форме станет караться тюремным заключением. Его речения необходимо выбить на медных досках и развесить в каждом населенном пункте, вплоть до крошечных деревушек. Проходя мимо надписей, жители должны выказывать восторг и благоговение; те же, кто выказывает просто благоговение, без восторга, подлежат тюремному заключению. К запятым, поставленным Великим Макарони в его текстах, надлежит относиться как к национальным святыням, и издатель, убравший при публикации речений хотя бы одну, приравнивается к грабителю, покусившемуся на достояние государства. Это написано, напомним, за одиннадцать лет до «Скотного двора» Джорджа Оруэлла!..
Писал Дансейни антивоенную прозу и в годы Второй мировой, наиболее известная вещь того времени — роман «Герилья» (1944). Роман написан после поездки Дансейни в Грецию в 1940 году. Тогда он был приглашен Афинским университетом для чтения курса лекций по английской литературе. Когда фашисты вторглись в Грецию, Дансейни с женой бежали из страны и несколько недель — пешком, на машинах, на лодках — добирались до Англии. Рассказывая об этих днях, Дансейни неизменно добавлял бытовую деталь, снижая пафос рассказа об этой драматической ситуации: «Я уезжал в двух шляпах, потому что не хотел оставить врагу ни одной».
Небольшое европейское государство, изображенное в книге (и представляющее собой, конечно, Грецию), носит символическое название Страна. В течение 3000 лет Страна была свободной и населяли ее свободные люди. Не желая подчиняться жестоким захватчикам (относительно их государственной принадлежности нет сомнений: они приветствуют друг друга лающим «Зиг хайль!»), люди уходят в горы, организуя сопротивление. По тональности и описанию жизни повстанческого лагеря в горах роман напоминает «По ком звонит колокол» Хемингуэя. Примечательна оценка, данная книге газетой «Ирландский независимый»: «Только ирландец мог написать эту сагу о борьбе за свободу».
Вся жизнь Дансейни была подчинена желанию писать. В молодости, по его признанию, ему лучше всего думалось во время прогулок верхом или охоты. Он мог провести целый день в седле, а ночь напролет писать. К старости ритм жизни стал иным, более упорядоченным, однако по-прежнему литература оставалась для Дансейни главным, и он по-прежнему самозабвенно отдавался творчеству, работая практически каждый день по нескольку часов. Писатель сознательно обрек себя на тяжелую, порой мучительную, но неизменно сладостную зависимость от неустанного труда, сделавшись, по прекрасному выражению Николая Глазкова, «вечным рабом своей свободы».
При жизни Дансейни пользовался репутацией мэтра, его авторитет в литературных кругах Англии и — в особенности, Америки — был весьма высок. Впрочем, хотя поклонников у него хватало (одним из наиболее ревностных был Борхес), широкой популярности — такой, как, например, у Эдгара Райса Берроуза, — у Дансейни не было. Последователи его немногочисленны, но список их состоит (исключительно из «штучных» имен: Спрэг де Камп, Фриц Лейбер, Джек Вэнс, Толкин (о влиянии на него творчества Дансейни подробно говорится в книге С. Алексеева «Дж. Р. Р. Толкин». М., 2013), в немалой степени — Рэй Брэдбери.
Правда, Брэдбери оценивал Дансейни скорее через восприятие литературного кумира своей молодости — Лавкрафта. Лавкрафт открыл для себя Дансейни в 1919 году. Преклоняясь перед автором «Богов Пеганы», Лавкрафт называет его среди своих самых любимых писателей — вместе с Э. Т. А. Гофманом, Э. А. По, Брэмом Стокером, Элджерноном Блэквудом, Чарльзом Мейченом и Уолтером де ла Маром. В своей книге «Сверхъестественный ужас в литературе» Лавкрафт посвятил Дансейни прочувственные строки, назвав его «Непревзойденным в создании чистой поющей прозы, а также в создании великолепного воздушного мира радужных экзотических видений…». Лавкрафт убежден, что Дансейни — «уникальное явление в нашей литературе… [он] принадлежит странному миру фантастической красоты и навсегда отдан борьбе с уродством повседневности. Его точка зрения по-настоящему космическая, даже если сравнивать его произведения с литературными произведениями не только настоящего, но и прошлого». Для человека, обладающего богатым воображением, заключает Лавкрафт, Дансейни — «талисман и ключ, открывающий богатые сокровищницы грёз и фрагментарных воспоминаний, так что мы думаем о нем как о поэте, который из любого читателя творит поэта».