Евриад. Я царского дома друг! С младых ногтей. Я и сегодня вижу царицу такой же благородной, какая она есть. И вижу из почтенья, любви и верности вассала. А не из обжорства и сладострастья: бесформенным жирным бурдюком. Я не потерплю насмешек, оскорбительных для чести.
Пустой зал поутру. Телемах сидит на своем раскрытом чемодане, рассматривая подарки из Пилоса, платье Елены, кубок Менелая и т. д.
На заднем плане распахивается большая дверь. В утренних лучах является Одиссей в блестящем панцире.
Телемах. Ты бог? О, пощади. Не наказывай меня. Я жертву принесу тебе, как подобает.
Одиссей. Нет, Телемах. Перед тобой любимый твой отец. Не надо удивляться и задавать вопросы. Другого Одиссея ты больше никогда не встретишь. Вот я, как есть, вернулся после бесконечных страданий и вечных странствий на двадцатом году к себе домой.
Телемах. И все ж я удивлен… Я думаю, меня слепит мираж.
Одиссей. Ты удивлен. Я вижу. Нет ликованья на твоем лице. Видать, ты не надеялся уж больше свидеться с отцом.
Телемах. Я из Пилоса, с утренней прохладой только что назад вернулся из долгой бессмысленной дороги. Расспрашивал Атридов, спутников былых, без устали искал известий о тебе, чтобы увериться, наконец…
Одиссей. Что рыбы его сожрали, твоего отца?
Телемах. Я сам боялся лишиться жизни в поисках тебя.
Одиссей. Но ты теперь мужчина и сам бы охотно правителем Итаки стал… Говорят, уже ты созываешь сам на площади народное собранье?
Телемах. Да я бы все бросил, лишь бы ты вернулся! Только б ты был с нами, и силою своей узел разрубил решений невозможных… Я достаточно возмужал, обязан я в порядке содержать свой дом…
Одиссей. Мой дом.
Телемах. Я вскоре заставлю принять решенье. Хаос и распущенность довели страну до ручки. Коль матушка не сделает свой выбор, отправлю я ее назад к Икарию, ее отцу. У него за дочку пусть посватается кто хочет. О боги на небесах! Я должен выгнать собственную мать из царского дворца? Без тебя — в безвестности, жив ты или нет — здесь скоро каждый шаг неверным станет.
Одиссей. Ты — Телемах. Маленький мой сын. Мужчина, который мог меня убить…
Телемах. Ты предо мной предстал в таком великолепии и блеске, каким тебя не видел я во снах. Хотел бы я хоть раз к твоим доспехам прикоснуться…
Приближается к Одиссею, который внезапно, порывисто заключает его в объятия и плачет.
Одиссей. Мой свет! Любимый мальчик мой!
Телемах. Коль ты отец мой дорогой, скажи еще: что было на корабле, когда тебя связали спутники твои, — зачем они к мачте тебя привязали? Как часто великую ту историю я слышал и бился в загадках, пока я рос.
Одиссей. Ну, сын мой, могу тут я доподлинную историю тебе поведать…
Телемах. Великие слова ты будишь в памяти моей. Но диву я все еще даюсь… Отец, ты ведь явился из других миров.
Одиссей. То, каким меня ты видишь, произведение, с согласья моего, могучей дочери Зевеса, одержимой кровью, трофеями и местью Афины Паллады. Она всесильна и по своему желанию превращает меня то в старца, который у порога милостыню просит, то битвой одержимого мужа в роскошном одеяньи. Перед тобою я предстал по поручению богини. Отца и сына она соединила и велит нам осуществить убийство женихов.
Телемах. Отец, о хитрости твоей и о твоем уме наслышан я в совете, как и о неимоверной силе твоей руки в бою с копьем — но женихов все же много больше, чем ты полагаешь. Вдвоем их никогда не победить.