Якоб (пожимая плечами). Таким гнусным способом они пытались прочно обосноваться на предприятии.
Нелли. Так значит, мой пай вполне законен?
Якоб. Вполне. Только он достался тебе не от отца.
Нелли. Конечно, нет. Это твой подарок.
Якоб. Спааки или то, что от них осталось, ударились теперь в бега.
Нелли. И кому же принадлежит фирма?
Якоб. Тебе.
Нелли. Кому?
Якоб. Тебе одной. Я переписал ее на твое имя.
Нелли. Стало быть, Нелли — владелица фабрики!
Якоб. Ты будешь свободна и сможешь вести крупные операции. Ты — сильная самостоятельная женщина.
Нелли. Спааки были с тобой заодно. Они тоже знали?
Якоб. Только один. Длинный Спаак кое-что знал. Это было неизбежно.
Нелли. Где же он?
Якоб. Он знал, чего от меня ожидать. После попытки обмануть тебя. И в результате сам стал жертвой покушения на меня.
Нелли. Он хотел тебя убить?
Якоб. Все выглядело именно так, когда я нынче утром обнаружил его у себя за спиной. Он стоял с поднятым кинжалом и дрожащей гримасой. Убийство в доме женщины, на которую уже официально пало подозрение в убийстве, — на такое мог отважиться даже и трусливый негодяй вроде него.
Нелли. Утром на веранде — это был ты?
Якоб. Если б ты вовремя не закричала, я бы лежал в могиле вместе с моей бесценной тайной.
Нелли. Якоб, утром я спасла тебе жизнь, чтобы вечером узнать, что моя жизнь целиком в твоих руках. Что моей свободы не существовало, что она была всего лишь искусной подделкой, очень похожей на правду.
Якоб. Нелли. Ты жила свободно, пока не знала о моей любви и опеке. Теперь, когда ты все знаешь, ты снова станешь свободна, потому что я оставлю тебя одну и больше не буду о тебе заботиться.
Нелли. Что? Ты не можешь меня покинуть. Нет, Якоб. Не сейчас. (Хочет подойти к нему, медлит, останавливается.)
Якоб. Я отдам себя в руки правосудия. Я должен ответить за убийство доктора Густава Манна, ибо ты совершила его по моему заданию. И за убийство моей жены Элизабет. Говорю тебе, ты свободна и никакой вины на тебе нет.
Нелли. Но ведь ты все это сделал потому, что любишь меня. Отослал Владимира, убил Элизабет, чтобы получить меня. (Слабым голосом.) Теперь нас только двое, Якоб.
Якоб. Ты по-прежнему заблуждаешься. Я любил тебя, но никогда не хотел тобою обладать. Моя любовь свершилась в то всё изменившее мгновение, когда ты поняла, что мнимо свободное и бесцельно прожитое время на самом деле было лишь планомерной предысторией того самого всё изменившего мгновения, когда ты это поняла.
Нелли. Ты вконец меня запутал. С ума сойти можно. Страх, страх. Я только призрак страха. Я боюсь, боюсь самой себя. (Бросается Якобу на грудь. Затем успокаивается и снова выпрямляется. Смотрит на Якоба.) А ты? Разве ты не подлый преступник, который фантастической ложью заманивает меня на тропу заурядного кровавого злодеяния?
Якоб ведет Нелли к софе. Оба садятся. Якоб гладит Нелли по волосам.
Якоб. Успокойся, моя Нелли. Сейчас все пройдет. Видишь ли, Элизабет — это была история совсем другого замысла. Замысла не попечительства, а уничтожения. Она меня обманула, когда я был еще молод, и водила за нос. Унижала меня и мучила. Однажды она меня так запутала и вывела из себя, что я пристрелил ее любовника. Ты знаешь, что значит чувствовать себя убийцей. Я хотел, чтобы ты это знала и поняла меня. Элизабет и я жили потом в скучном, фальшивом браке. Я выдержал это, потому что жил ради единственного, дивного мгновения, когда смогу преподнести ей самый жуткий сюрприз — смерть от моей руки. И я понял, что этот миг настал, когда она стояла перед тобой и ты грозила ей револьвером. Она вообразила, что я — единственная ее надежда, когда я вырос у тебя за спиной, и на лице ее застыло величайшее, ужаснейшее изумление, когда я, спасительная ее надежда, выстрелил в нее.
Нелли. Якоб, Якоб, останься со мной. Не оставляй меня одну. Я не хочу умирать.
Нелли цепляется за Якоба. При этом воротник его рубашки рвется. Видно, что зоба у него нет.
Якоб (быстро встает). Я должен уходить. Конец предыстории. Мне больше нечего тебе сказать. (Быстро уходит на задний план.)