Такая вот странная война. Такие вот обычные люди…
До конца командировки оставалось чуть больше недели. Хотелось обычной домашней пищи, ароматного куриного бульона, настоящего свежесваренного кофе… Тушенка и консервы уже просто не лезли в горло. Общий для всего подразделения стол отменили давно,- после месяца моего пребывания в Грозном… Отменили без объяснения причин. Обедать ходил пешком на рынок. Благо он располагался в двух кварталах от комплекса полуразрушенных зданий, где я жил и работал. Всё это было рядом со стадионом «Динамо», тоже лежащим в руинах… На рынке можно было перекусить шашлыком из мяса или рыбы, выпить минералки, купить самое необходимое, начиная от иголки с ниткой и кончая водкой и сигаретами. Спиртное,- из-под полы… Магазинов в городе не было, только рынки и кое-где торговые вагончики. Водку брали у проверенных продавцов. Если верить полученной шифровке, – в Грозном гуляла партия отравленного боевиками алкоголя. И были реальные факты отравлений у солдат и офицеров.
Опять стал замечать за собой «хвост»… Только другой чеченец, гораздо моложе прежнего, топал за мной. Потом случайно увидел их вместе. Стало понятно, – ждут момента. Решили на мне заработать. Связался со «старшими товарищами». Сказали,- проверим. Через пару дней встретились… Постановили, – ради моей безопасности имеет смысл переехать в расположение воинской группировки в Ханкалу. А этих,- они «доведут» сами…
– Слушай, Вить, у тебя не будет для меня дела какого? – я обратился к своему коллеге в пресс-центре группировки Виктору Русакову. – Зачах я тут в Грозном…
– А я думаю, кого в Моздок послать, оттуда надо оборудование бывшего пресс-центра в Ханкалу переправить. Поможешь?
– Легко! Тем более в Моздок! Там же курорт по сравнению с нашими условиями…
Через час мы уже сидели в палатке пресс-центра Объединенной группировки войск в Ханкале и обсуждали когда, как и на чём можно будет перебросить сюда дополнительное оборудование из Моздока.
Машина, – раздолбанный в хлам по тутошнему бездорожью «Уазик», был нужен здесь. Оставалось,- только по воздуху на «вертушке». Следующим утром подошел к диспетчерам-летунам с просьбой перекинуть меня в Моздок.
– Примерно через полчаса вон та «корова» полетит,- показал капитан на грузовой Ми-26, стоящий в дальнем конце взлетной полосы. – Грузятся пока… Я тамошнему прапору сейчас про тебя по рации свистну. Сам себя впишешь у него в посадочный лист. Давай, не пуха…
– К черту,- ответил я и посмотрел в указанном направлении… К вертолету подъезжали и отъезжали груженые чем-то бронированные тентованные «Уралы». Перекурил на скамейке у палатки и пошел через поле на «взлётку». Топать пришлось с километр. Вписался в посадочный лист, по откидному борту поднялся в вертолет… Он был «под завязку» набит ранеными солдатами-срочниками. Ближе к кабине пилотов друг на друге в два яруса стояли необшитые гробы с погибшими. Тяжелораненые лежали на носилках. Остальные,- в окровавленных повязках, сидели на вещмешках, прислонившись спиной друг к другу. Всего,- человек сорок… У выхода на откидных стульях примостились медики. Место мне нашлось только рядом с «двухсотыми».
Сквозь шум винтов в воздухе не было слышно разговоров солдат. Доктор и медбрат изредка проходили между ранеными. Кто-то из них дремал, кто-то просто неподвижно смотрел в одну точку. И только на вираже при заходе на посадку на борту стали слышны не то стоны, не то скрипы каких-то вертолетных конструкций. Откуда они неслись тоже было непонятно. Может быть из-за свежеструганных сосновых досок, а может быть, – из груди совсем ещё юных ребят в военной форме…
С января 1995 года, то есть чуть ли не с начала ввода войск в Грозный, пресс-центр группировки арендовал в районном Дворце культуры Моздока небольшое помещение под свои нужды. В апреле все перебрались в Ханкалу, но кое-что из оборудования там осталось. Теперь оно стало востребованным на новом месте дислокации. Пара телевизоров и видеомагнитофонов, две печатные машинки, раскладушки, ксерокс и еще кое-что по-мелочи… В легковушку этого не впихнуть, нужна была хотя бы «буханка-Уазик". А тут, как назло оказалось, что за несколько месяцев просрочена арендная плата. Директриса уперлась, – не отдам оборудование, если не заплатите. Пока решал денежную проблему с «финиками», пока нашел машину, – время ушло. Решил грузиться на следующий день.
На центральную площадь задним бортом ко входу подогнал здоровенный «Урал», другого свободного транспорта у тыловиков не нашлось. Только стали грузиться,- подлетают два автоматчика с полковником ФСБ в камуфляже:
– Кто такие? Цель нахождения во Дворце культуры? Что в машине?
На объяснения и проверку ушло около часа… «Вертушка», на которой можно было лететь в Ханкалу, скорее всего нас не дождалась…
– Ну, давай знакомиться, товарищ полковник…
Я достал заначенную бутылку с «огненной водой». Офицер, на удивление не отказался. Отпустил автоматчиков, сели за стол, покрошили нехитрую закусь… Оказалось, что все общественно значимые объекты в Моздоке взяты под негласное усиленное наблюдение службой безопасности. Потому так быстро и четко сработало оповещение. «Военный автомобиль разгружается у стен ДК», – необходимо реагировать потому что у силовиков имеется информация о подготовке боевиками терактов в приграничных с Чечней регионах.
Эх, вот если бы так же оперативно сработали все службы через пару недель в Буденновске на Ставрополье! Быть может тогда и не случился бы столь неудачный штурм больницы, захваченной басаевцами. И не ушли бы от возмездия его головорезы. И не было бы стольких жертв среди населения и военных… Там погибли 129 и были ранены 415 человек. Но и здесь, и там случилось то, что случилось…
На аэродроме Моздока выяснил, что военных бортов в направлении Самары в ближайшие дни не предвидится. Срок моей командировки завершался… А в новостях как раз передавали, – готовится первый пробный пуск поезда Грозный – Москва в ближайшие дни. «Вот на нем и рвану», – подумал я. А уж из столицы до Самары в момент доберусь…»
К вечеру на попутной «вертушке» перевез оборудование в Ханкалу. Завтра попрощаюсь с ребятами, – и на вокзал!
Кадровик листал газету двухнедельной давности, когда я подошел к нему отметить командировочное удостоверение. Прессу доставляли только один раз в неделю из Москвы бортами внутренних войск. Иных газет в Грозном не было. Забрал у него необходимые справки о своем нахождении в зоне военного конфликта, зашел в спальное помещение. Там как раз следователь опрашивал руководителя автохозяйства полномочного представителя правительства РФ в Чечне. Оказывается пока я мотался между Ханкалой и Моздоком бесследно пропал вместе с машиной один из водителей. Было очень похоже на похищение… Чертовски жаль парня! Ему еще и тридцати не было. Как всё закончится? Найдут его живым или нет? А ведь так здесь могло быть с любым из нас… Такие времена…
Ехать в поезде решил «по гражданке»… Чтобы не перегружаться, изодранную до дыр форму выбросил на помойку. Пока состав двигался по территории Чечни останавливались на путях не меньше тридцати раз. Ползли еле-еле… Перед составом ехали спецы по разминированию. На каждой станции проводили досмотры. Слишком лакомым куском мог оказаться для боевиков первый железнодорожный состав из Грозного в Москву. Потом поехали веселей, но не успел ступить на столичную землю, под белы рученьки подхватили московские милиционеры.
– Предъявите документы! Что в сумке, в вещмешке?
Показал командировочное, сказал что следую с оружием, всё проверили.
– Вы бы хоть побрились, товарищ майор! А то один в один вылитый чеченец…, – разулыбались, признав во мне коллегу.
– Побриться, конешно, можно, – ответил я словами из анекдота про Карла Маркса,- а вот умище-то куда девать?
Пожали друг другу руки на прощанье. Через Комсомольскую площадь я перешел на Казанский вокзал, взял билет на Самару, и уже утром следующего дня был в объятиях своих родных и близких. Вот уже и первая чеченская для меня стала историей…