Во сне я видела его лицо, любезную улыбку, чёрную бороду, сверкающие умные, холодные, холодные глаза. Я услышала его смех и на одно мгновение вспомнила всё.
Я проснулась в голубом свете. Узкие окна были покрыты инеем. Всё, что мне снилось, пропало, кроме головной боли.
Позже...
Обычно у нас главная Джиллиан.
Я сказала, что нужно пойти к дедушке, но Джиллиан не согласилась. По её словам, от взрослых не будет никакого толку. В качестве живого примера у неё есть капитан Брент.
Телефоны не работают, радио мы найти не смогли. Смотритель не пришёл открывать школу, и это как минимум решало проблему того, что нас могут наказать за взломанные замки и двери.
Ночью мне казалось, что снаружи доносятся какие-то звуки. Крики. Что-то ломалось. Шаги холодных рыцарей.
Позже...
Завтрак: снова конфеты. Надо же, как быстро может надоесть шоколад.
После того, как рассвело, мы вылезли из котельной и осторожно осмотрелись. На игровой площадке по-прежнему лежали трупы и разломанный джип, полу-засыпанные свежим снегом.
Джон больше всех переживает из-за трупов.
Я боялась, что все в городе будут мертвы, но людей вокруг ходило довольно много, даже до проводимого в девять часов утра Собрания. Многие ученики и учителя пришли как обычно, обменивались услышанными за ночь рассказами или слухами, распространявшимися по району. Говорили, что в Вест-Энде был какой-то связанный со снегом переполох. Многие не пришли. Было очевидно, что это не обычный школьный день, но большинство старались не подавать виду.
Девочки из первого и второго классов прыгали через верёвочку, как обычно. Мальчики, размахивая руками, скользили по полоскам гололёда. Некоторые опасно падали, но переломов не было.
Директор носился по всей школе, вне себя от количества испорченных окон и дверей. Правила прогибались, готовые вот-вот сломаться. Было очевидно, что в этом ущербе виновата не только погода. Здравый смысл говорил о том, что метель замки не взламывает.
Увидев капитана Брента, мистер Каркер облегчением подошёл к нему.
– Слава небесам, что есть представитель власти, – сказал он. – Что тут вообще происходит?
– Вандализм и нарушение дисциплины, – сказал капитан. – В худшем виде. Даю вам разрешение наказать моего сына «палкой». Ему это нужно, чтобы вернуться на истинный путь. Меня в школе пороли, и это мне ничем не повредило. А сейчас вседозволенность и попустительство. Все эти «сатирические» программы на Би-Би-Си поздно вечером... Вот что приводит к такому вот хаосу.
Директор заметил трупы.
– Это Оукхёрст? – спросил он.
Я посмотрела на Джиллиан и Джона. Взрослые ничем не помогут.
Снеговик стоял над трупами. В свете дня он не двигался. Сквозь просвет в тучах сверкнуло солнце. Снежное лицо невинно блеснуло, мило улыбаясь.
На снежно-белом были розовые полосы. Кровь.
– Встаньте, Оукхёрст! – крикнул мистер Каркер. – Да что же с вами такое?!
Джон полез в карман своего пальто и вынул пистолет. Я заметила, что у его отца кобура была пустая. Пока капитан Брент спал, Джон забрал его пистолет.
– Ты зачем его взял, Джонни? Верни немедленно!
Джон снял пистолет с предохранителя и взвёл затвор. Чему-то он явно научился, если не на занятиях СПОР, то читая комиксы «Коммандо».
Джон прицелился в снеговика.
– Он оживает, – сказал он и выстрелил.
Пистолет дёрнулся в его руке. На звук обернулись все.
Из туловища снеговика был выбит кусок снега. Пуля вылетела из его спины, почти не замедлившись. На кирпичной стене позади снеговика взорвался ярко-оранжевый кратер. Интересно, подумал ли Джон, что было бы, если бы за его целью кто-то стоял?
Снеговик никак не прореагировал. Он по-прежнему улыбался.
Мистер Каркер и капитан Брент – оба красные, с раскрытыми ртами – гневно смотрели на Джона.
– Он был живой, – настаивал тот.
На игровой площадке стало тихо. У меня в голове до сих пор звенел звук выстрела. Многие школьники прикрыли уши руками в варежках и прижались к стенам, чтобы не стать мишенью. Прошлой осенью, во время кризиса с ракетами на Кубе, школа была охвачена манией тренировок на случай военного нападения. Это было ещё до того, как я поступила в Коул Хилл, но Джон говорил, что скоро тренировки возобновят в связи с Чрезвычайной Ситуацией.
Я подошла ближе к холодному рыцарю, чтобы лучше рассмотреть его. Я дотронулась до снежно-ледяного туловища.
Это был просто снеговик. Вчера вечером он был совсем другой.
– Сейчас недостаточно холодно, – сказала я, думая вслух. – Ему нужен мороз. Помните, вчера на перемене, когда он в первый раз двигался, выл холодный ветер. А когда стемнело, когда они все ожили, температура была ниже нуля.
– Что это ещё за чушь? – спросил директор.
– У нас должен быть целый день, – сказала я.
– Если только днём не похолодает, – сказала Джиллиан.
– Конечно. Если только днём не похолодает. Мы это заметим – пойдёт снег.
– После Собрания вы все должны явиться ко мне в кабинет, – сказал мистер Каркер. – Чтобы получить «палку». Шесть ударов. И мне плевать, что вы девочки. Такое поведение недопустимо. Это варварство.
Джон навёл пистолет на директора.
Если бы в школах была разрешена смертная казнь, за такое нарушение дисциплины можно было бы схлопотать «обезглавливание».
– Сегодня школы не будет, – сказал Джон. – Вообще больше не будет.
Кто-то из школьников радостно закричал.
Вокруг нас собрались все ученики, и некоторые из учителей. Держать в руках пистолет – это всё равно как держать раковину в «Повелителе Мух» (мы его проходим на «Литературе»). Все обращают на тебя внимание.
– Объявляется Чрезвычайная Ситуация, – объявил Джон.
– Всем нужно вернуться домой, – сказала Джиллиан. – Пока снова не стало холодно. И оставайтесь в доме. Включите отопление на полную мощность. Если сможете, убедите родителей делать так же. Если не сможете – позаботьтесь хотя бы о себе.
Даже те, кому не нравилась Джиллиан, слушали. Все видели или слышали что-то, что их беспокоило. И впервые кто-то говорил об этом что-то здравое.
– Это беспрецедентно, – сказал мистер Каркер. – Быстро все на Собрание!
– Люди погибли, – сказала Джиллиан. – Посмотрите.
Директор стоял над трупами, но их вид не вписывался в его картину мира. Резня – не повод нарушать расписание занятий.
– Любой, кто во время уроков покинет территорию школы, получит «задержание»!
Детей охватил ужас: «Задержание, задержание, задержание».
– Я готов задержать всю школу, – сказал мистер Каркер.
Все ахнули. Мне хотелось кричать. Почему все до сих пор воспринимали директора всерьёз? На нём же сейчас даже не было его знаков отличий, которые он надевал во время Собраний, он стоял в плаще и резиновых сапогах.
– Мне кажется, что у Джиллиан дельное предложение, мистер Каркер, – сказал один из новых учителей, молодой человек с бородой как у битников, преподаватель рисования. – Ночью в городе были бунты. На улицах полно солдат. В эфире нет ни одной радиостанции. Сегодня утром не было газет. Это похоже на начало войны.
– Вы уволены! – рявкнул директор.
– Это лучше, чем быть убитым, папаша, – ответил учитель.
– Мы должны позвонить в полицию, Джон, – немного подумав, заявила Венди Коуберн. – И в скорую помощь.
– Телефоны не работают, – сказал Джон. Он четыре года сидел в трёх партах от Венди, но это был, наверное, первый случай, когда она с ним заговорила. – Будет лучше, если вы пойдёте по домам.
Венди подумала и согласилась. Когда она пошла к воротам школы, за ней пошла вся её клика. Это создало прецедент.
– Задержание, Коуберн! – крикнул директор.
Венди, с её безупречной посещаемостью, за всё время учёбы ни разу не заработала даже «строк». Она вздрогнула, но продолжала идти, на ходу разрабатывая такой маршрут, чтобы всех развести по домам, подбирая по пути потерявшихся и опаздывающих.