— Ты меня предал. И теперь ты меня отшил. В моей жизни было две трагедии: авария и ты.
— Это не твоя фраза.
— Фрида Кало сказала похожую.
— Твои книги…
— Ты тоже их читал.
— Читал, — согласился Пат.
— Ты меня предал, — повторил я.
— Понимай как хочешь.
— Мы не можем быть друзьями.
Раздался стук в дверь: мы слишком заболтались.
— Но нам придется быть коллегами, — ответил Пат и пошел открывать дверь.
Нам придется быть коллегами. Придется. Придется. Придется. Мне придется тащить на себе и это. И сны, теперь будут сны. И Пат, который не будет меня любить.
Перемены — меняй кожу, но оставайся с той же душой. Стекло говорит: я стекло, я боюсь перемен, ибо буду разбит и выброшен вон. Я буду во вне и не буду ни с кем. Перемены — не символ измены себе, а только символ изменения оболочки.
Но как же она тяжела, эта новая шкура.
Джон зашел со стопкой листов из эло-бумаги.
— Я решил всё же начать. А то вы можете подраться.
Я криво улыбнулся.
— Мы не маленькие.
Джон пожал плечами.
— Мне всё равно, но я за тебя волнуюсь. Ты — горячая голова. Ты и брата…
— Джон, — предостерегающе начал Пат.
— …нашел, — произнес Джон.
— Всё в порядке. Не беспокойся. Всё в полном порядке, — сказал я.
Пат посмотрел на меня, но не прокомментировал.
— Джон, я его убил. Давай называть вещи своими именами, — произнес я, повышая в конце голос: — Все. Давайте называть вещи. Своими именами.
Имя вещи. Имя меня.
Боль.
Имя мое — боль.
— Хорошо, Марек, — согласился Джон. Он подошел ко мне и обнял меня за плечи, — Давайте работать.
Я уселся за стол и разложил листы перед собой.
— Марек, ты просмотрел отчеты?
— Да. Но понял вкратце.
— Что именно?
— Все пилоты были из нашего космопорта.
— Да.
Пат подвинул стул и уселся, демонстративно закинув ноги на стол. Эти чертовы сапоги меня до белого каления доведут. Рядом Джон полыхал гневом, но молчал. Зрелище, видимо, не в первый раз.
— И все пилоты сходили с ума, — продолжил я.
— Угу, — согласился Джон, всё еще глядя на Пата.
— Три пилота, — я перевернул лист, — Обследовали трупы? Что-нибудь нашли?
— Ничего, пока ничего, — ответил за Джона Пат и убрал ноги. Выпендрежник.
— Мэривэн работает, — сказал Джон.
Мэривэн работает. В своей жизни я могу положиться только на две вещи: на рассудительность Джона и на работу Мэривэн.
А на себя не могу положиться.
========== Глава 3 Айви и Пат ==========
— А что есть еще? — спросил я.
— Следы самоповреждения, — лаконично ответил Пат.
Джон повертел в руках листок с графиком, что-то изображающим.
Говорить больше было не о чем. Джон поднялся:
— Марек, иди домой, поспи.
Я тоже поднялся:
— Завтра во сколько?
— В десять.
— Всем до завтра.
С Патом я не попрощался. Нахер его.
***
Айви открыла мне дверь:
— Ого, Марек.
Я зашел внутрь, в темноту, в нутро дома, уже пустое нутро, пустое и звонкое.
— Ага, это я.
Айви не то, чтоб постарела, ей же почти сорок, но ветер ее потрепал, ветер и солнце: обтесанный камень. Льняные волосы, уложенные в пучок, красная рубаха и джинсы.
Я обнял Айви, уткнулся ей в шею, вдыхая знакомый запах. Никогда не замечал как много для меня значат запахи. Ароматы близких людей. Айви всё также пахла ладаном, дым-травой и черным чаем. Густой и глубокий запах.
Она погладила меня по голове и поцеловала в лоб:
— Ты бледный.
Я засмеялся:
— Вы все задаете один и тот же вопрос. Я был в космосе, я почти не видел солнца. И нет, я не люблю загорать.
Айви улыбнулась:
— Проходи давай, это же твой дом.
Мой дом. Пустой и немой. Мне было немного страшно. Когда-то здесь были родители, Дерек, дед с бабкой. Но никого не осталось, кроме меня.
— Я держу его в чистоте. Но ничего не стала выбрасывать. Ты сам разберешься?
— Да, — я ничего выбрасывать не хотел.
— Пойдем, чаю выпьем. Или тебе кофе?
— Чай. Кофе я сегодня уже пил. Хотя я бы выпил что-нибудь алкогольное. В честь встречи.
— У меня есть бутылка хорошего джина.
Я замер.
— Нет. Есть водка. Порошковая?
Айви в сомнении пожала плечами.
— Где-то была.
Лучше эту боль, чем другую. Я меняю боль.
Я прошел в кухню и достал стаканы. Они были на том же самом месте. Ничего не изменилось.
Айви покопалась в ящике, достала пакетик с порошковой водкой, развела содержимое в большой кастрюле. Я налил в стакан водку и залпом выпил. Айви налила себе джина и только пригубила.
— Как Пат оказался здесь? — спросил я, усаживаясь за стол.
— Он три года был на рудниках, затем Летиция его каким-то образом вытащила оттуда. Включила все свои связи.
— А кто теперь владеет Синим сектором?
Айви отпила еще, прежде чем ответить.
— Летиция.
Я поднял брови:
— Ого.
— Она с Эриком против Ван Мэя.
— Ого, — повторил я.
— Она — любовница Эрика.
Я кашлянул.
— Я теперь даже не могу сказать «ого».
Теперь мы пили в молчании. Новостей было много, и все ошеломительные.
— Тебе надо его забыть, — вдруг сказала Айви.
— Кого.
— Пата.
— Я его люблю.
Айви молчала.
— Ты никогда не хотела семью, Айви?
Айви сжала губы, задумавшись.
— Даже не знаю.
— Я никогда никого не любил, так сильно как его. Никогда и никого.
— Он изменился.
— Мы все меняемся, — ответил я, налив себе еще водки, — Пробирает.
Айви посмотрела на меня.
— Смотри, не увлекайся.
Я засмеялся.
— Не бойся. Мы все меняемся, — я положил локти на стол, — Я, например, почти не пью.
— Но какие-то вещи остаются постоянными.
— Ага.
— Но некоторые постоянные вещи могут тянуть тебя вниз.
Я вздохнул:
— Он всё равно меня не любил.
Айви поболтала бутылкой, вглядываясь в стекло.
— Нет, он любил тебя.
Я покачал головой:
— Мне кажется, он никогда меня не любил.
— Я вышла на бой с ним, потому что я хотела всё тебе рассказать. Но он не хотел. Он хотел тебя вытащить из той заварушки.
— Но он был с Дереком.
— Ты же знаешь, что он действовал на него как удав на кролика.
— Знаю.
— Он бы спас тебя.
— Но он не спас меня, а предал.
— Но ты его всё равно любишь.
Теперь я замолчал. Что еще ответить? Любой ответ будет говорить за меня: да, да и да.
— Он слабее, чем ты думаешь, — произнесла Айви.
— А я думал, что он — монстр.
— Монстрик, скорее, — Айви улыбнулась, — Маленький монстрик.
— Он умный и хитрый. Чудовищно хитрый, изворотливый. Он был в этом замешан, но использовал меня.
— Так вышло, — ответила Айви, глядя в окно.
— А ты его простила за всю хренотень, что он сделал?
— Я его никогда не осуждала. В конце концов, я его знаю как облупленного. По тому, как человек дерется, можно понять многое. Он всегда держал в себе сдерживаемую ярость. И отчаяние. Огромное количество отчаяния.
— Я как-то с ним дрался. На свалке.
— Я знаю. Он пришел ко мне и рассказал, столько ныл, что даже я устала.
Я захохотал:
— Он тебя так достал?
— Вообще. Он приходил ко мне и ныл. Ныл по поводу убийств. Ныл по поводу Дерека. Но самое главное, он ныл по поводу тебя. Постоянно.
Я смеялся и смеялся.
— О боже, — сказал я сквозь смех, — Но что сделали с ним рудники?
Айви отрицательно покачала головой:
— Этого я знаю. После того как он вернулся, он перестал ко мне ходить. Продал машину. Живет у себя. Живет как бирюк какой-то. У него нет друзей.
— Только Летиция и Джон, который его еле терпит.
— Да.
Пат — это великая загадка моей жизни. Но я постоянно ищу разгадку. Хотя головоломка чертовски сложная. Нет ни ключей, ни подсказок.