— Ты должна прийти в себя. Время идет, — сказала Джиа, и ее голос дрогнул от страха.
— Я не могу. Я не могу вернуться! Только не в мир, где ты умерла! Где два человека, которых я так любила, предали меня! Я хочу умереть!
Джиа упала на колени передо мной и схватила меня за плечи.
— Нет! Ты этого не хочешь! Послушай меня, Лэйни! Я знаю, что происходит в настоящем мире. Я знаю, куда ты должна вернуться. Ты нужна им. Ты нужна Уайатту. Прошу тебя, прошу, не вини его в моих ошибках. С Мэттом… это просто случилось. Не знаю, как… и ему ты тоже нужна. Он любит тебя, Лэйни, я была его ошибкой, я знаю. Он знает. Но ты нужна ему. Ты нужна Уайатту. Ты нужна маме и папе. Прошу тебя, не умирай, очнись!
— Я не хочу назад! — кричала я со слезами на глазах.
— Лэйни, пожалуйста! Очнись, пока оно не съело тебя полностью!
— Не могу! Лучше сдохнуть, чем вернуться ко всему этому дерьму!
— Пожалуйста, пожалуйста! Ты моя сестра, я люблю тебя! Сделай это ради меня, ради моего сына. Он совсем малыш, у него нет отца, ему нужна мама. Ему нужна его тётя, ты его крестная!
— О боже, боже, — рыдала я, спрятав лицо в ладонях.
Церковь исчезла. Кладбище исчезало в накатывающей волне тьмы. Остались только мы с Джиа.
— Элена, — торжественно произнесла Джиа, — не бойся. Для меня уже слишком поздно, но у тебя все впереди. Долгая жизнь. Семья. Карьера. Жизнь прекрасна. Ты прекрасна. Все они ждут тебя. Все, что тебе надо сделать — просто проснуться.
Я вытерла рукавом мокрое от слез лицо.
— Как?
Она взяла мои руки в свои.
— Закрой глаза. Слушай. Что ты слышишь?
Я слышала ветер. Слышала, как существо ест, пожирает все вокруг. Все ближе и ближе.
Но потом мне показалось, что я слышу что-то еще. Писк какого-то аппарата. Аппаратов. Приглушенный разговор.
— Я слышу… комнату.
— Что еще?
Я прислушалась.
— Голоса. И… мне больно.
— У тебя получается. Просыпайся, Лэйни.
Было очень тяжело. Я словно больше не управляла собственным телом. Пахло хлоркой. Все болело.
— Открой глаза. Открой глаза, Лэйни.
Я открыла, но это оказалось труднее, чем я думала. Веки был тяжелыми и не хотели подниматься. А когда мне удалось их приподнять, яркий свет хлынул в глаза, обжигая их.
— Господи, погасите свет! — голос был знаком.
Он был знаком мне. Я попыталась назвать имя, но могла только сипеть. Мэтт. Он был здесь.
Я почувствовала, как свет в комнате вдруг погас. Кто-то, взволнованно бормоча, прикасался ко мне, наверное, чтобы проверить пульс.
— Она… Она будет жить? — задал вопрос Мэтт.
В его голосе был страх.
— Ее состояние стабильно, она приходит в себя. Я приведу доктора Патель, — я услышала, как мужчина покинул палату, и снова попыталась позвать его.
— Мэтт… — мне удалось открыть глаза, но все расплывалось.
Когда глаза немного привыкли, мне удалось различить его фигуру. Он подошел ближе, и я смогла рассмотреть его получше. Высокий и красивый, как и всегда. Его прическа изменилась. Волосы были длиннее и темнее.
— Как… — я сглотнула, пытаясь смочить пересохший рот.
Каждое слово было мучением.
— Как долго? — спросила я.
— Слишком долго, — ответил он и присел на кушетку, рядом со мной.
— Джиа…
Он отвел глаза.
— Она не выкарабкалась.
Смотреть было тяжело, и я позволила глазам закрыться и отдохнуть. Я и так все знала.
— Я так счастлив, что ты наконец-то пришла в себя, Лэйни. Они несколько раз пытались отключить жизнеобеспечение. Я не давал им. Судебные запреты, политическое давление, общественное внимание… Я потратил все до цента, чтобы не позволить им.
— Мне жаль, — горло было сухим, словно гравий.
— Но они в конце концов добились своего. Они добились своего. В пятницу они собирались отключить все и позволить тебе умереть. У меня больше не было легальных способов помешать им. А потом ты очнулась.
Я попыталась коснуться его рукой, но тело было таким тяжелым.
— И спустя все эти годы, ты очнулась.
Затуманенное сознание мешало осознать сказанные им слова.
— Годы?
Он повернулся ко мне и кивнул. Прищурившись, я смогла разглядеть его немного лучше. Не похоже, что он стал сильно старше. Заметив, что я делаю, он улыбнулся.
— Мне тридцать один, — сказал он.
— Ты сказал… — господи, как же больно.
Сделав глубокий вдох, я повторила:
— Годы?
— Как ты думаешь, Лэйни, кто я? — Мэтт наклонил голову.
Я не ответила. Не поняла вопрос.
— А, ты думаешь, что я Мэтт. Твой жених. Нет.
— Ты… Мэтт, — выдавила я.