У нас нет никаких документальных свидетельств того, что прибывшие в киевские предместья в начале Х века были христианами “истинного” или арианского толка. Имеем только в некоторых случаях смешанный характер христианства по захоронениям. Поэтому допустимо полагать, что были и те, и другие, и, конечно, язычники. Здесь невозможно разделить, на “белых и черных”. Но подчеркнем еще раз, прежде всего переходила в христианство знать.
Перейдем к щекотливым вопросам: дат рождения, женитьбы и т. п.
Ни в одном летописном списке нет даты рождения Ольги. Расположим начальные сведения о ней в хронологии источников:
— ПВЛ (XII в.) — В лето 6411 приведоша ему жену … именемь Ольгу;
— Проложное житие княгини Ольги (XIII–XIV вв.) утверждает, что её возраст на момент смерти (в 969 г.) составлял 75 лет; из этого следует, что Ольга родилась в 894 году;
— в Лаврентьевской летописи 1377 г. — отсутствуют 6 листов с текстом за 6406–6429 гг.;
— Согласно Архангелогородскому летописцу (составлен в начале XVI в.), Ольге было 10 лет, когда ее выдали замуж;
– Степенная книга (середина XVI в.) утверждает, что скончалась Ольга в возрасте около 80 лет (т. е. между 76 и 79), что относит дату её рождения к последнему десятилетию IX века (к 890–893 г.).
Единственная дата, совпадающая во всех документах, это дата смерти Ольги — 11 июля 969 г.
Исследования двух редакций жития княгини и степенной книги показывают, что информация в степенную книгу внесена из Псковской редакции жития. Но следует отметить, что Псковская редакция жития содержит ряд исторически хронологических ошибок: имена патриарха Фотия и императора Иоанна Цимисхия при визите Ольги в Константинополь; трансформация Ольги из перевозчицы либо в дочь князя Олега “Вещего”, либо в представительницу рода новгородского старейшины Гостомысла. Все это снижает степень доверия к информации в житие (в частности, о возрасте на момент смерти). Но тем не менее, даже эти документы показывают, что во время визита в Константинополь Ольга была далеко не молода. Даже по Проложному житие ей было около 60 лет. По меркам той эпохи — старуха. Поэтому вывод: все дифирамбы летописца в ее адрес — вымысел с целью создать образ, нужный церкви для канонизации.