– Пожалуй, и мы непременно поговорим и об этом. А пока мне крайне любопытно услышать завершение вашей истории. Что, наконец, привело вас снова в Севастополь? Единственно сентиментальные воспоминания и желание вновь пережить ощущение былого триумфа?
Сашка знал, что разговор на родном языке в чужой стране плюс солидная доза спиртного расслабляют почти любого, а немец явно не был профессиональным разведчиком.
– Да, разумеется, нет! – Несмотря на вполне приличное для немца количество выпитого, фон Мюкке выглядел почти совершенно трезвым.
Именно почти, поскольку наметанный глаз Шульгина видел, что на самом деле капитан «хорош», просто привычка к самоконтролю позволяет ему говорить связно и координировать движения.
Ну и несколько чашек крепчайшего кофе, от которого у обычного человека давно бы прихватило сердце, тоже помогали держаться. Как говорил Сашкин институтский профессор: «Это предрассудок, что кофе отрезвляет. Он просто помогает пьяному дольше сохранять активность».
Но в глазах его мелькнуло нечто такое… Человек, которому приходится врать даже и профессионально, не в силах контролировать абсолютно все эмоции, надо только знать и уметь замечать недоступные непосвященному тончайшие изменения мимики и настроения пациента.
– В попытке найти свое место в послевоенном мире я решил попробовать себя в недостойном приличного человека ремесле коммивояжера…
– Вы? – искренне удивился Шульгин. – И чем же вы торгуете?
– К счастью, не галантереей. Мои… наниматели предложили мне, как специалисту, попытаться продать русскому флоту, поскольку он теперь является фактическим владельцем линейного крейсера «Гебен», он же «Явуз Султан Селим», имеющиеся на заводе фирмы «Блом унд Фосс» запасные орудийные стволы главного калибра от однотипного с «Гебеном» крейсера «Мольтке». А также фирма берется изготовить все необходимые для текущего и капитального ремонта детали котлов, машин и элементы корпусных конструкций. Также – взять на себя все работы по модернизации корабля. Вот и все.
«Это может быть и правдой, – подумал Шульгин. – А может и не быть. Для такой миссии на фирме наверняка есть более подготовленные специалисты: инженеры-кораблестроители, финансисты… Зачем им строевой офицер? При их-то безработице. Но пусть будет так.
Легенда ничуть не хуже всякой другой. Да и меня (в виде данной личности) она не касается никаким краем. Поговорили, приятно провели время и расстанемся, обменявшись визитными карточками, с взаимными уверениями в желательности и приятности грядущей встречи…
А вот для Кирсанова, конечно, придется направить сообщение. Пусть хорошенько проверит странного (с точки зрения русской контрразведки, конечно) визитера.
Кто ему выдал визу и разрешение на посещение Главной базы, когда, с чьей подачи и так далее…»
Шульгин проводил фон Мюкке до номера, который оказался на одном этаже с тем, который занимал он сам, и они весьма тепло простились, условившись, если получится, встретиться за ужином.
ГЛАВА 7
Слежку за собой Шульгин заметил почти сразу же. Причем велась она явно не силами местной контрразведки. Об этом он с Кирсановым договорился.
Городская полиция такими вещами не занимается по определению.
Значит?..
Или «хвост» из Москвы, или – конкурирующая фирма?
Стоп, стоп! Не из этой ли компании были ребята, в самый раз захотевшие пропустить по рюмочке? И мельком подметившие, как два иностранца уединились в укромном уголке.
Значит, за капитаном наблюдение давно установлено, а он этого пока только опасается (чего бы иначе он вообще старался укрыться за колонной?).
Раз так, любой новый человек, появившийся в его обществе, просто обязан привлечь интерес и вызвать соответствующие в свой адрес действия.
А если все наоборот и слежка вызвана тем, что некто заранее был информирован об уходе с «Призрака» и в курсе преображения Александра Шульгина в Ричарда Мэллони?
Нет, вот это как раз вряд ли. Здесь все-таки Россия начала века, а не СССР и не США его конца.
Ни аппаратуры, позволяющей фиксировать перемещения оснащенного «жучком»-маячком человека, здесь нет, ни специалистов соответствующего профиля и класса.
Уход свой он организовал безупречно, о нем не знал абсолютно никто, кроме Андрея.
Разве что, в порядке бреда и чтобы не оставить не рассмотренной ни одну из теоретических возможностей, допустить, что Воронцов или Левашов имеют возможность отслеживать перемещения и местонахождение каждого из своих биороботов. Вот они и засекли потерю.
Тридцать пять из сорока имеющихся роботов остались на «Валгалле», пятерых Воронцов передал Новикову в качестве экипажа «Призрака». Вот одного из них Андрей и предоставил в Сашкино распоряжение на роль слуги, помощника и охранника.
И если предположить, что на каком-то пульте центрального компьютера парохода фиксируется, что один из роботов оказался не там, где остальные, не на борту яхты, а в Севастополе…
А что тогда? Даже если допустить, что такое возможно и данный факт вызвал бы у Дмитрия сомнения, то Воронцов мог бы немедленно с «Призраком» связаться и все выяснить.
Если только… Если Воронцов, Берестин или Олег давно уже ведут собственные игры, имеют собственные спецслужбы и крайне интересуются его, Шульгина, планами.
Да нет, это уже чистый бред! Не соответствует такой ход мысли и стиль действий ни одному из упомянутых персонажей. Уж настолько он в людях разбирается.
Значит, скорее всего имеет место все-таки туземная инициатива.
Однако… Что-то слишком быстро жизнь начинает приобретать здоровую увлекательность. С первых часов пребывания в новой ипостаси.
… Вели его двое. Возможно, филеров в операции участвует больше, но заметил Шульгин пока двоих.
Фланирующий под зонтиком господин средних лет в не по погоде светлом чесучовом костюме и шляпе-канотье. Словно бы курортник, не желающий упускать ни дня, ни часа отдыха и заменяющий лежание на пляже прогулкой и ингаляцией целебным морским воздухом.
Второй – разносчик папирос с лотком через плечо, парень лет двадцати. Возраст слишком зрелый для столь пустячного занятия. И погода совершенно не подходящая для этого рода бизнеса.
Зато – благоприятная для филерства.
Позволяющая, как бы в поисках покупателей и одновременно – укрытия от дождя, хаотично перемещаться вдоль и поперек бульвара, заскакивать в подъезды, под металлические козырьки и матерчатые маркизы над витринами магазинов и вновь стремиться дальше, к выходу из кинематографа или к трамвайной остановке, выкрикивая время от времени рекламу своего товара.
«Месаксуди», пачками и на россыпь, «Ира», «Дюбек», «Дукат», «Кара-Дениз» – метр курим, два бросаем, гильзы, машинки, табак на любой вкус, налетай, честной народ!
Сейчас не купишь, через час уши опухнут… Хошь на копейку, хошь на рупь, в кредит тоже отпускаем, каждому найдется!»
А дождь продолжался, неостановимый, словно здесь был не Севастополь, а Батум.
С юга наваливалось на город тучевое небо, рыхлое, гасившее все проблески света и погружавшее окрестности даже в полдень в мутный сумрак.
Казалось, этот сумрак сбегает, журча и плескаясь, по бесчисленным водосточным трубам, оцинкованным или окрашенным вспухшей и шелушащейся от старости бурой краской, по обращенным к морю ливневым стокам, вливается в пенистое море, растворяясь в нем и мутя без того непрозрачную воду.
Во мгле ревели простуженными сиренами и тускло блестели мокрыми бортами недовольные пароходы, рейдовые буксиры, моторные катера и паровые фелюги, держащие переправу с Южной на Северную сторону.
При наличии большого зонта, непромокаемого плаща и крепкой обуви такая погода даже приятна.
Островатый, пахнущий рыбой и водорослями воздух, музыкальный звон согласованно певших водосточных труб, успокаивающий, рассеянный серый свет…
Шульгин неторопливо шел по вымощенному мокро блестящей брусчаткой тротуару в сторону Владимирского собора, краем глаза наблюдал отражающиеся в зеркальных стеклах витрин маневры своих шпиков.
Квалификацией до «наружников» семидесятых-восьмидесятых годов они явно не дотягивали.
Но, возможно, уровень их подготовки соответствовал степени наблюдательности и ловкости современных им объектов.
Не приучены еще здесь люди узнавать филеров по единственному неосторожному взгляду, немотивированной напряженности или, напротив, расслабленности позы, темпу движений, по множеству иных мелких и мельчайших признаков.
Очевидно, что цель агентов – отслеживание его возможных контактов. Вряд ли планируется силовая акция вроде «официального» ареста, похищения или даже физического устранения.
Впрочем, опыт предыдущих покушений, организованных тайной транснациональной организацией, которую условно окрестили «Системой», свидетельствовал, что проблем нравственного характера у противников не существует.
Но и сам Шульгин прошлой зимой достойно ответил неприятелю, организовав взрыв в «Хантер клубе», унесший жизни почти всех высокопоставленных функционеров организации, а главное – квалифицированных руководителей службы безопасности «Системы».
По данным Агранова, та акция имела шоковый эффект. Похоже, высшее руководство «мировой закулисы» намек поняло и последние полгода заметной активности на территории Югороссии не проявляло.
Но это не значит, что оно свернуло свою деятельность. Скорее – изменило тактику, а то и стратегию.
Вполне разумно предположить, что и следят сейчас за ним как раз люди «Системы». Обеспечивающие прикрытие немца или – если он не их человек – присматривающие и за ним тоже.
Если их полно было в руководстве бывшей советской ВЧК, так и в белом Крыму отчего их должно быть меньше?
Утешало что?
Кирсанов после победы капитально профильтровал штаты врангелевского «Освага», создал на его месте практически новую организацию. Да и вообще вербовать прошедших три года жесточайшей братоубийственной войны русских офицеров-контрразведчиков западным агентам технически куда труднее, чем евреев-интернационалистов красной охранки, имевших многолетние зарубежные связи, как деловые, так и родственные.
Поэтому вряд ли стоит опасаться, что неизвестный пока противник работает с помощью или под крышей местного отделения госбезопасности.
С дилетантами же и разговор будет другой.
Если его предположения верны, фон Мюкке может оказаться вдвойне полезным человеком, и наметившиеся отношения прерывать никак нельзя.
Вот только остается вопрос, за кого «они» держат сэра Ричарда Мэллони?
Считают его напарником и связником немца (если он не их человек, а представитель конкурирующей фирмы) или, напротив, видят в нем агента неприятеля, ищущего подходы к человеку «Системы»?
Как бы то ни было, есть шансы позабавиться. Но полагаться придется только на себя и робота Джо, которого немедленно следует перепрограммировать из патриархального «верного слуги» в этакого Джеймса Бонда.
Вдвоем против всего мира. Вполне нормальное соотношение сил.
Шульгин несколько ошибся насчет квалификации шпиков. На третьем квартале папиросник, сообразив, что выход за пределы территории, на которой он, согласно легенде, торгует, может показаться объекту подозрительным, условным, но сразу расшифрованным Сашкой жестом передал вахту напарнику – франтоватому наемному посыльному в красной каскетке, отиравшемуся якобы в поисках нанимателя у вертящихся стеклянных дверей Пассажа.
Эти посыльные, именуемые в просторечии «красными шапками», брались доставить, кто пешком, а кто на велосипеде, письмо, букет цветов с визитной карточкой или коробку конфет для дамы сердца, покупку из магазина в любой конец города, быстро и за умеренную плату.
Весьма удобное прикрытие – «красную шапку» можно встретить где угодно, бегущего с поручением, лениво слоняющегося в ожидании нового клиента, отдыхающего от трудов праведных на скамейке бульвара или в кофейне.
И внимание они привлекают не больше, чем почтальон в известном детективном фильме. Вообще словно не человек, а голая функция.
Судя по всему, не пустячную роль отводят неизвестные господа новозеландскому путешественнику.
Шульгин не видел, чтобы посыльный его обгонял, значит, ждал здесь своего часа. И, наверное, подобные ему ребята караулят на всех прилегающих улицах, куда бы ни вздумалось ему направиться, выйдя из гостиницы.
А фланер в чесуче, похоже, у них вроде разводящего. Или – обеспечивающий операцию.
Раций-то у них пока нет, вот и приходится руководить в пределах прямой зрительной связи с помощью условных жестов и поз.
Вон сейчас ведущий облокотился о парапет набережной и бросает чайкам кусочки булки. Это что-нибудь значит или просто мотивированная остановка в удобном для наблюдения месте?
Шульгин, не обращая больше внимания на «хвост», дошел до полицейского участка, минут за десять прошел процедуру регистрации, получил в паспорте отметку, позволяющую находиться на территории Севастополя и всего Южного берега до 30 суток, и той же неспешной походкой направился обратно в «Морскую».
Осмотру исторических достопримечательностей погода не благоприятствовала. Даже столь привычный к климату любых частей суши странник по мере сил предпочитал придерживаться библейского завета: «Все хорошо во благовремении»…