Взгляд на тактический экран заставил капитана нахмуриться. Россыпи звезд, коричневатый диск планеты с красными прожилками городов и магистралей, ободок светила и неуместная кучность построения федеральных сил. Крейсерам полагалось отойти на траекторию сателлитов визор-сети и мониторить полное экваториальное кольцо. Противник мог ускользнуть от радаров, но не от визуального контакта.
— Меняем формацию, — два слова наполнили рубку танцем индикаторных огней.
Искомый ад. Вторая попытка. Николай с трудом вернулся к нормальному мировосприятию. Он находился там, куда стремился: дикая карусель смерти швырнула в объятия серого тумана — призрачно зыбких и адски болезненных жерновов, что клубились, били, метались, то открывая бесконечность просторов, то низводя свободу до отрицательной величины.
Димп не сдержался, выплеснулся в крике. Он парил в непреодолимых сантиметрах от безликих дверей — трех возможностей бытия. Совершенной неожиданностью токами притяжения проявился образ холода, номер «4», в котором он почувствовал нечто родственное. Да что ж такое?! За каким ему вселенская гибель? За неказистой дверной панелью крылась смерть.
Он простер руку к обшарпанным доскам под номером «8». Иглы холода росчерками молний коснулись пальцев, руку отбросило…
Средоточие упорствовало. Где-то внизу, среди живого многообразия, томился Вар О'Лауд, наделенный богами излишней самоуверенностью. Убить Дар Кор Рона… Если кто и совершит благое дело, то явно не он. Он увидит иное.
Охотник послушной марионеткой нырнул в нейтральные объятия призрачного воскрешения. Вернулся к исходной точке — перемолотой земле, радиально изрезанному шрапнелью оазису и флагману, чьи борта сокрыли поваленные деревья. Компьютер ждал, подготавливая ликвидацию флота; восемьдесят минут в отсутствии управляющего сигнала и Фульте гарантирован масштабный фейерверк.
— Не сегодня, — буркнул Николай, выбираясь из стенового бокса. Запасной носитель упакован на славу, хрен вылезешь… Он спешно перевел автоматику в пассивный режим и отправился с визитом к Цели. Искомый фультонец бродил среди россыпей алых углей, вздымал хлопья пепла некогда идеальными ботинками и ругался. Когда, при очередном обозрении горизонта, он увидел димпа, пробивавшегося сквозь переплетения ветвей, голос перемкнуло.
Он непонимающе посмотрел на картину в руках. Что б… происходит в этом мире?!
— Ты мне тело испортил. — Димп ударом кулака опрокинул противника на землю и едва уберег творение неизвестного художника от падения в крохотные язычки пламени.
Пока Вар безвольной амебой оседал наземь, он бегло оценил шедевр. Вздрогнул, с трудом удержавшись от желания отшвырнуть полотно. Картина являлась спектр-отпечатком — полноценным, сотворенным из неведомых энергий, изменчивым в противоречие догмам Средоточия. «Догмам?» — с удивлением прислушался к себе Охотник. Рассказы Эдэи или спектральные оттиски Т’хара — крохи реального положения вещей, которые он успел узнать на пути. Факт неоспорим — изображение на картине менялось с некой цикличностью. В данный момент, транслировало пейзаж…
— Нет! — Отбитый у планеты артефакт светился красками Фо-рига — матовой полусферой Врат; зеленью долины близ города, территорию которого ныне занимал Ладор; пестротой зданий, чья архитектура разительно отличалась о груэлльских построек; седой древностью… Возраст картины насчитывал более десяти тысяч лет. Спектры не врут — говаривала Эдэя…
От Картины Перемен исходили знакомые токи. Подобное Охотник испытывал лишь однажды — в храме Старых, куда его забросила воля Гранатова с арктурианской экспедицией. Но если подумать, при встречах с Т’харом мир пронзали схожие энергии. Николай запутался в собственной мнительности. Припереть бы великого Т’хара к стенке, да расспросить на уровне федеральных стандартов, много интересного показалось бы на свет.
— Зачем? — элементарность вопроса мгновенно разбила абстрактность теорий. На практике следует подумать о том, как убраться с планеты. На орбите по данным скан-системы крутились взрослые ребята. Тяжелая кавалерия багровыми искрами плыла на радарных экранах.
Димп присвистнул. Имелась у него пара задумок, реализуемых возвращением к урбанистическим прелестям Крайден-Лауда и сбором флота над торговым космопортом общего доступа.
— Две цели, пять, одиннадцать… тридцать две, — скупость цифр установила в рубке гробовое молчание. Электроника линкора застыла на пару с командой — мужчинами и женщинами, наученными противостоять врагу, но отнюдь не человеческой глупости.
— Что происходит?! — Арач приблизился к пульту управления, чтобы самому убедиться в появлении на такт-экране облака кораблей и оделить яростью подчиненных. Бесстрастная система идентификации аккуратно подписывала электронные отклики каждого стартовавшего с планеты транспорта; рядом с зеленоватыми огоньками целей плыли идеальные компьютерные строчки.
— Запрос оружейных палуб. — Старпом ткнулся головой в интерком. — Они ведут гражданские суда…
— И зачем?!
Риторическая окраска вопроса заставила помощника кивнуть. Он и сам понимал: Управление распнет за гражданские потери.
Охотник задумчиво хмыкнул: простота маневра начинала беспокоить. Двадцать катеров, скрываясь в корпусных изломах торговых посудин, с тоскливой легкостью преодолевали заслон. План задался: редкий капитан, узнав о мнимой инспекционной блокаде на орбите, не постарается ускользнуть от досмотра груза. Ошибки при оформлении бумаг, нелегальные перевозки, просроченные лицензии — Охотник при выборе кандидатов на бегство учел все нарушения. В результате, более пятидесяти единиц техники рванули с планеты куда глаза глядят.
— Линкора много, я один… — Насвистывая незамысловатый мотивчик, Николай собрал флот воедино. Отныне, безопасность зависела от скорости маршевых двигателей.
— Есть контакт! — рявкнул Арач. — Фиксируйте.
— Удаление треть астроединицы. Курс…
Линкор величественно развернулся, подставляя борт лучам светила.
— Хана… — Оператор осекся под взглядом командования и мрачновато закончил: — Они ушли в бросок под «покрывалом». Не отследить.
Песня спета. Николай с облегчением расстегнул нагрудные ремни безопасности. Бутылочка холодного пивка — достойная идея. Синтезаторы могут проявить толику расточительности, ввиду скорой дозаправки. Их примет родной порт и автоматы тех-сервиса. Пора залатать царапины, навестить систему Бенателлы.
Вернуться домой.
Глава 8
К цветоносным растениям необходимо относиться с любовью, — утверждали многоопытные зоологи — и тогда они раскроют потенциал. Элегантно простые, вычурные и разлапистые, неописуемо-экзотические — о полной коллекции флоры лишь мечтать. В жилом отсеке, где проводил свободное время Охотник, насчитывалось пятнадцать разновидностей.
Яркой радугой цветы занимали площадь в десяток квадратных метров — как яркий пример нецелевого использования пространства. В глубоком космосе, на сокрытой в скалах базе, прежде всего, полагалось думать о техническом наполнении объема. Но пребывать в четырех бронированных стенах димп не намеревался. Разуму требовалась зацепка, на которой можно остановить взгляд за обедом или при чистке амуниции… Помимо мертвой, пусть и прекрасной материи он хотел видеть нежно фиолетовые с золотистыми искрами лепестки арктурианских роз.
— Хетч. — Николай тряхнул ботинком, на который попал питательный раствор. Второй или третий час он занимался поливом оранжереи. Испытал сонм неприятных воздействий, проклял галактическую флору на протяжении сорока поколений… Достиг финала усталым и смурным.
Установив поливочный инъектор в стеновых креплениях, сместился назад — оценить результат. Влага, зелень и сосредоточие ароматических гармоний. Легкий шорох вентиляции избавил комнату от густых запахов. Чистый воздух ценился на порядок выше.