Кто живет одним лишь прошлым, обычно не имеет будущего – напомнил себе Швед с грустным пафосом.
Доехать удалось только до седьмого этажа – на нажатие кнопки с восьмеркой лифт почему-то не реагировал. Вскоре Швед понял почему: вся площадка верхнего этажа для посторонних была недоступна. Лестница упиралась в монументальную металлическую дверь. Бряцая ключами, Швед по очереди отпер замки, шагнул через порог и сразу почувствовал, что в одной из квартир кто-то есть. И этот кто-то ждет именно его, Шведа.
Швед нерешительно замер. Что там Рублев ему пророчил? Что первым делом его, желторотого главу Дозора, попытаются отпрессовать Светлые. Как-то слишком уж быстро, елки-палки!
– Да входи уже! – донеслось из-за приоткрытой двери. – Топчешься, как грешник на сковородке.
В квартире было практически темно, но едва Швед ступил через порог в прихожую, в одной из комнат вспыхнул свет. Дверь Швед на всякий случай не стал запирать, просто притворил. Сумрак Сумраком, а так как-то спокойнее…
В комнате на широком диване перед огромной плазменной панелью сидел неопределенного возраста мужчина в серых брюках, серых носках и серой рубашке. Рядом с ним на диване лежал небрежно брошенный серый пиджак, а у входа в комнату Швед заметил пару туфель, для разнообразия черных.
Человек отложил газету, которую перед этим читал (между прочим, в полной темноте), снял старомодные прямоугольные очки и сунул их в нагрудный карман рубашки. Плазма была выключена и не включалась довольно давно – обычно Швед отчетливо чувствовал нагрев недавно работавших электроприборов. Сейчас он не чувствовал ничего.
– Здравствуйте, – осторожно поздоровался Швед.
– Здравствуй, здравствуй, – проворчал Завулон. – Заждался я тебя уже. Проходи, садись, говорить станем.
«Ну, хоть не Светлые», – подумал Швед, опускаясь в кресло напротив дивана.
– Меня, я вижу, ты узнал, – сказал Завулон. – Тебя я, в общем, тоже помню. Это ведь ты Ямайца по темечку отоварил?
– Было дело, – сознался Швед. – Но это случайно вышло. Я растерялся… Ну и саданул. Не думал, что получится.
– Лайк в свое время говорил мне, что из молодых особые надежды возлагает только на Озхара и на тебя. Что стало с Озхаром, ты знаешь. Поэтому я ничуть не удивлен, что Инквизиция выбрала именно тебя.
– А я вот удивлен, – мрачно сообщил Швед. – Не по Сеньке шапка, это же очевидно.
– Почему ты так думаешь? – спросил Завулон с нескрываемым интересом.
Швед замялся, соображая, как получше объяснить все, что с недавних пор теснилось у него в душе, и наконец решил быть кратким:
– Я молод и слишком мало знаю.
– Как Иной? – переспросил Завулон. – Или как человек?
– И то, и то. – Швед криво усмехнулся. – Все равно что первоклассника назначить директором школы. Смешно же!
Завулон усмехнулся тоже:
– Прям так уж и первоклассника! Если продолжать ту же аналогию, ты тянешь не меньше чем на третий класс. Так что не прибедняйся.
Говорил Завулон вполне серьезно, но Швед все равно поднял на него удивленный взгляд.
– Вы… издеваетесь? – спросил он растерянно.
– Ничуть, – вздохнул Завулон. – Видишь ли, для Киева твоя история далеко не уникальна: когда Лайк исчезал в предпоследний раз, главой Дозора тоже был назначен не очень сильный и не особенно опытный Иной… не помню, как звали. Зато прекрасно помню, как он пытался называть меня коллегой и ненавязчиво перейти на «ты». В тебе я подобной фамильярности не вижу и в том числе и поэтому считаю выбор Инквизиции не таким уж и странным, тем более, будем откровенны, не особенно и богат нынче выбор. Так что, коллега, – Завулон произнес это слово с ироничным нажимом, – то, что ты нос не задираешь, это хорошо, но и прибедняться напрасно тоже не след. На Украине всегда было мало Иных, а в последние полвека так и вовсе… Если бы не Лайк и не Лариска – уж и не знаю, как бы все сложилось. И всегда украинский Дозор находился под негласным прикрытием Москвы. Подчеркиваю: не России, а Москвы. Кроме того, Лайк и его команда всегда помогали мне в особо щекотливых ситуациях, такая уж сложилась традиция. Поэтому…
Завулон сделал эффектную паузу и пристально поглядел на Шведа.
– Поэтому подчиняться будешь мне. Это понятно?
У Шведа с плеч свалился Эверест, за ним Чогори, а следом и остальные восьмитысячники.
– Ну, наконец-то, – пробормотал он с нескрываемым облегчением. – Я уж думал, самому придется велосипеды изобретать.
– Не придется, – сказал Завулон. – Но не жди, что я стану за тебя решать твои проблемы. Помогу наладить то, с чем ты сам не справишься, например, защиту на новый офис поставить. Но с текучкой бороться будешь сам. Да и вообще я вмешаюсь, если того будет требовать ситуация или ты начнешь чудить. Если ничего такого не замечу – сам крутись.