— Это что же, заклинание такое? Дикая магия? — Джеримэйн снова подпрыгнул на лавке. — А если отвернуться и не смотреть в его сторону? Или если мы, к примеру, возьмём зеркало и…
— Не поможет! — резко оборвал его мастер Каллахан. — Умелый маг всегда найдёт способ заглянуть противнику в лицо. Дурной глаз — не чары, а врождённая особенность. Он просто смотрит на человека, может, даже не желая тому зла, однако несчастья всё равно случаются. Многие считают это проклятием, но только не Лисандр. Он приложил немало усилий, чтобы развить свой дар, — и теперь это не просто дурной глаз, а чары. Сокрушительные и злые, способные сковать любую, даже самую сильную волю, заморозить кровь в жилах, превратить огонь в лёд. Так что даже не надейтесь совладать с ним. Оставьте Лисандра мне или Шону. Вам ясно?
— Да уж яснее некуда, — ответил Джеримэйн за всех разом, недовольно кривя рот.
— Вот и славно! Рассчитываю на ваше благоразумие.
— Есть ещё кое-что… — Голос Элмерика дрогнул, ладони мгновенно вспотели.
Бард сам не понимал, с чего так робеет перед командиром, и чувствовал, что выбрал не лучшее время, чтобы обратиться с просьбой, но раз уже начал говорить, не останавливаться же на полуслове?
— В тот вечер… ну вы понимаете когда… В общем, там была лианнан ши.
И почему дар красноречия всегда оставлял его в самый неподходящий момент? Язык пересох и прилип к нёбу, а голос звучал так, что самому приходилось прислушиваться.
— Зимой яблоневые девы спят, — напомнил мастер Дэррек, но бард мотнул головой и, набрав побольше воздуха, выпалил:
— Её разбудили! И заставили отвлекать нас, пока Брендалин открывала путь Лисандру. Надо разобраться с этим: лианнан ши хочет покоя.
— Хорошо, она получит свой покой. Шон займётся на досуге.
Командир поднялся из-за стола, выпрямляясь во весь свой немалый рост (все тоже встали), и снова глянул куда-то в сторону. Элмерик проследил за его взглядом, но не увидел ничего, кроме паутины.
— До утреннего колокола все ученики могут быть свободны.
Едва наставники покинули гостиную, Розмари упала обратно на лавку и принялась обмахиваться передником.
— Ну и дела творятся-та! Хорошо, что теперь мастер Каллахан и другие Соколы здесь и смогут защитить нас!
— Я тоже смогу, — Орсон положил ладонь на рукоять меча. — У меня есть добрый клинок. И я делаю успехи в воинском искусстве — мастер Шон сегодня хвалил меня.
В ответ девушка рассмеялась нервно и невесело.
— Прости, Сонни, но мы сами уже заварили такую кашу… Теперь хлебать — не перехлебать. Когда мастер Каллахан плеснул вино в камин-та для тех, кто не с нами, я чуть в голос не разрыдалась-та.
— Скучаешь по Мартину? — вздохнул Орсон. — Я тоже… Если бы не он, меня бы из Соколов уже давно выгнали. Ну, когда выяснилось, что я читать не умею. А я ведь даже не лгал — всего лишь не прочитал условия. Поставил подпись и укатил из дома навстречу подвигам. Никому и в голову не пришло, что сын лорда может быть грамоте не обучен. Меня вообще мало чему учили.
— А почему так вышло?
Прежде Элмерику было неинтересно, а сейчас вдруг захотелось поговорить о чём-нибудь отвлечённом.
— Учителя говорили, что я слишком глуп. А отец и не настаивал. Мол, успеется ещё. А не выйдет, так и не надо. Главное, найти толкового управляющего. Он ведь и сам замковые дела забросил после смерти матери.
— А с ней что случилось?
— В родах умерла, — голос Орсона стал тише. — Я не знал её, но, говорят, именно в тот день замок Трёх Долин покинула радость.
— Какая печальная история… — м-да, от таких бесед легче не становилось. И вдруг Элмерика осенило. — Слушай, а ты ведь почти не заикаешься! Раньше и двух слов связать не мог — и вдруг такое красноречие! Откуда?
— П-правда? Я очень стараюсь… Нужно только побороть страх.
— Чего ты боишься-та? — удивилась Розмари. — Говорить?
Орсон мотнул головой и понизил голос до шёпота:
— Хозяина Лесов.
— Кого?
— Ну, м-медведя…
Элмерик не знал, что и сказать. Неужели надуманные детские страхи могут так сильно отравлять кому то жизнь?
— Да ты же сам сильный, как медведь! — Джеримэйн хлопнул Орсона по плечу. — Сделаешь его одной левой!
Утешения сделали только хуже. Орсон вдруг вжал голову в плечи, заозирался по сторонам, а потом сбивчиво зачастил:
— Т-ты что т-такое говоришь! Н-нельзя! Иначе б-беды не м-миновать. Хозяин Лесов н-накажет…
— Перестань! — прикрикнул Элмерик. — Сам же говорил: страху нельзя поддаваться.