Эльф слегка поморщился от оглушительного карканья и кивнул, после чего глянул на четверых Соколят, забывших, как дышать, под его оценивающим взором. Лицо казалось обманчиво молодым, но светлые, почти прозрачные глаза смотрели холодно и цепко.
Элмерик почувствовал, как по спине пробежали мурашки, а ладони вмиг вспотели от страха. Такое бывало, когда строгий отец отчитывал его. Но мастер Каллахан отчитывать никого не стал, лишь покачал головой. Вблизи стал заметен старый шрам, который пересекал его лоб, подобно венцу.
— Не буду лукавить: я иначе представлял себе нашу встречу. И всё же рад знакомству, — голос эльфа оказался на удивление мелодичным. — Я знаю всех вас, вы знаете, кто я такой, так что опустим формальности и перейдём к делу. Только давайте сделаем это в тепле.
Мастер Патрик распахнул перед ним дверь, и Каллахан проследовал внутрь. Следом вошёл рыцарь Сентября, а Соколята остались ждать, пока мастер Флориан вернётся с конюшни. Заходить в дом прежде учителя сейчас казалось им вопиющим нарушением этикета.
— Какой он высокий! — восхищённо выдохнул Орсон.
— Что, нечасто встречаешь кого-то, кто может взглянуть на тебя сверху вниз? — хохотнул Джеримэйн. — Да будь он ростом с кота, у него всё равно бы получилось! Смотрит — ну чисто как король на вошь! Того и гляди придавит.
— А по моему, он очень красивый, — тихо и мечтательно сказала Розмари, приглаживая складки на платье.
— Вам бы, девчонкам, только на эльфов глядеть! Смотри, утащит тебя в холмы, и поминай как звали! — оскалился Джеримэйн.
— А может, я бы и не отказалась-та! В холмах оно, небось, получше, чем с вами, дуралеями! Вино там, говорят, слаще сладкого, яства отменные. И я слыхала, что на балах у фей играют самые лучшие музыканты. Вот где бы я сплясала-та!
Эти слова Элмерика неожиданно задели. Ага, значит, эльфы красивее и музыка у них лучше… ну-ну! Очень хотелось возразить, но он сдержался. Лишь процедил сквозь крепко сжатые зубы:
— Хватит уже болтать! Мастер Флориан возвращается. Услышит, какую чушь ты несёшь, и всем влетит.
— Да влетит-то в любом случае, — Джеримэйн смахнул с перил мокрый снег. — Мало никому не покажется.
И хотя он не имел пророческого дара, дурное предсказание оправдалось сполна.
— Я не имею обыкновения пугать людей, но хочу, чтобы вы понимали: если ничего не изменится, ни один из вас не увидит, как следующая луна пойдёт на убыль. Потому что все будут мертвы, — голос Каллахана звучал спокойно и даже как-то буднично, но смысл сказанного от этого становился только страшнее — будто эльф не только заранее похоронил и оплакал незадачливых новобранцев, но уже смирился с этой утратой и готов был идти дальше. Глиняная чаша с подогретым вином в его руке казалась наполненной тёмной густой кровью. — Знаю, что и Патрик, и Дэррек, и даже Флориан за короткий срок научили вас всему, чему могли. Но этого мало. Пришло время применять знания, чтобы выжить. Самайн приближается. Поэтому я даю вам последнюю возможность покинуть мельницу и не участвовать в грядущем сражении. Так вы сохраните жизнь. Останетесь — и примете бой, который, возможно, станет для вас последним. Выбор за вами.
Никто из Соколят не пошевелился и даже не посмотрел в сторону двери. Все взоры были обращены к сидящему у камина командиру. Тот выждал немного, после чего одобрительно кивнул:
— Да будет так! Среди вас нет трусов — уже неплохо. Однако смелость от бед не оградит. Четверо недоучек, один из которых вдобавок почти калека. Пока никто из вас не способен закрыть Врата…
— То есть как это не способен?! — Джеримэйн вскочил с места и, поняв свою оплошность, тут же опустил взгляд. — Простите великодушно, мастер Каллахан! Я не должен был перебивать…
Эльф не выглядел ни удивлённым, ни рассерженным, но, когда он встал, Элмерику захотелось втянуть голову в плечи.
— Вижу, в словах мало пользы. Тогда к делу. Я открою Врата прямо сейчас. Попробуйте закрыть их любым из известных способов.
Он отбросил плед на кресло, выставил руки перед собой ладонями вперёд, а потом что-то тихо заговорил. Элмерик узнал певучий эльфийский язык, но не смог разобрать даже отдельных слов. Наверное, какое-то древнее наречие. Неужели мастер Каллахан собирается испытывать их прямо здесь? Даже без обычных предосторожностей, которыми не пренебрегали другие учителя?
А потом все мысли ушли, потому что Врата открылись.
Сперва воздух всколыхнулся и затуманился, мгновением позже послышался звук, похожий на треск рвущейся ткани, и прямо перед носом обомлевшего Элмерика распахнулась тьма. Сердце пропустило удар и ухнуло в пятки, колени предательски задрожали, палка, на которую он опирался, чуть не выскользнула из ослабевших пальцев.