— Если вам будет угодно.
Пока гость обтирался, особенно уделив внимание своему рюкзаку, его продолжали поедать глазами. Впрочем, пилот винтолёта — седовласый властный мужчина, в котором легко было узнать того самого сенатора — уже отвернулся обратно к приборной панели. А вот владелица того самого женского голоса в передатчике продолжала наблюдать.
— Прошу прощения, Ренат, мне следовало сразу обратить внимание на сигнал вашей помпы. Как-то непривычно видеть человека без напульсника.
— Ничего страшно, Лили, — благосклонно кивнула фигура, почти вернувшая себе человеческий вид. Впрочем, полотенце теперь всё было в грязных разводах. Покрутив головой, безбилетник не нашёл ничего умнее, чем неловко закинуть его на камбуз. — Вы меня простите, что так к вам ворвался. Вы, наверное, спешили по делам?..
— О да, мой отец очень спешил, но маяк есть маяк, мы же над аутлендом.
— Резонно, и я вам страшно благодарен. Тем более в такую грозу.
Последнее гость сказал чуть громче, как бы обращаясь к спине сенатора. Тот в ответ поёрзал, но промолчал.
— Как вы вообще здесь очутились, Ренат? Вы кстати знаете, что ваше имя с латыни переводится как «вновьрождённый»?
Ответную усмешку можно было интерпретировать как угодно, от скептического «ну да, ну да» до усталого «мне часто это говорят».
— Догадываюсь. А делать я ничего не делал. Ждал вас.
Тут сенатор заметно напрягся, но вновь не стал оборачиваться.
— Ну,то есть не персонально вас, любую попутку. Мы с парнями занимаемся наладкой третьего фузионного энергоблока на опреснителе, и тут меня вызывают в Айн-Саллах, в штаб-квартиру Корпуса помощи, мол, прибывает грузовой суборбитальник с тритием, срочно забирайте. А у нас как назло ни одного свободного коптера Пришлось вот так, на удачу.
— Понятно. А что местные?
— Местные нам не станут помогать, даже если мы им к виску пушку приставим, вы же знаете. Да и откуда у них коптеры, а тем более тилтвинги.
Лили понимающе закивала.
— Мы над этим работаем.
О, сенатор голос подал.
— Простите?
Ренат сделал вид, что не расслышал. Его явно всё происходящее начинало забавлять, несмотря на недовольство сенатора.
— Я говорю, мы над этим работаем, и вам, молодой человек, вольно над этим потешаться, но эту проблему не так-то просто решить.
Говоря это, сенатор всё-таки обернулся от своих приборов сторону безбилетника. На его строгом лице сильнее обычного прорезались морщины. Достойная картина — государственный муж доносит важную мысль до рядового избирателя.
— Мы, со своей стороны, стараемся сделать всё возможное, чтобы преодолеть стену разногласий между участниками переговоров.
— Ну мы тут тоже, как бы, трудимся. Простите, если вас чем-то задел, но нас не представили, так что я не очень…
— Мой отец, — благосклонно перебила лепечущего Рената Лили, — сенатор от двенадцатого аррондисмана Мегаполиса Виктор Мажинэ.
Сенатор благосклонно кивнул.
— А, ясно. Вы же тоже в Айн-Саллах, на мирную конференцию? Это мне повезло, нет, правда, спасибо, что отозвались на маяк, я бы там до сих пор мокрый стоял, летают здесь нечасто.
По лицу Рената невозможно было понять, это он сейчас искренне, или издевается. Так что сенатор предпочёл удобную себе версию.
— Это Лили меня заставила. Я, честно говоря, не был склонен снижаться, учитывая грозовой фронт.
— Папа, ты не себя наговариваешь!
Забавно наблюдать за этой парочкой, в наше время подобное редкость. Видимо, сенатор был куда старше, чем желал казаться. Может, уже и под восемьдесят.
— Я тоже думаю, что сенатор скромничает. В конце концов, аварийные маяки для того и внесены в лётный кодекс, чтобы гражданская авиация тоже могла участвовать в распределении общего блага.
Ренат не убирал вежливую полуулыбку с лица, никак не заподозришь в подвохе.
— Да и мало ли, что там могло случиться внизу, правда?
— Да-да, конечно, — сдался сенатор. Ну не хотелось ему изображать радушного хозяина. — Да вы не стойте, располагайтесь, молодой человек.
— Спасибо за гостеприимство.
Безбилетник послушно присел на краешек кресла. Здесь его слепило солнце из иллюминатора, но продолжать стоять в три погибели действительно уже было неловко.
— Так всё-таки, по поводу конференции, есть шанс, что нападения на опреснители прекратятся? Это очень мешает работать, если честно.
— Папа говорит, что стороны обязательно достигнут взаимопонимания.
— Ничего такого я не говорил, — всплеснул руками сенатор, — но мы постараемся.
Ренат в ответ с сомнением покачал головой.