Правило хакера номер раз, если тебя засветили с неба, гаси всё и уходи ногами.
Увы, Драммеру этот рецепт успеха совсем не годился.
Но зачем агентка рисковала собой, отправляя отсюда пустое сообщение, которое наверняка могло её спалить, но в итоге решила не дожидаться, когда её найдут? В этом не было логики.
Он оглянулся, серая мгла вирта была такой же сухой и пустой, как и всегда.
Что-то он упустил. Что-то важное. Здесь должна быть закладка. Такая, чтобы заметили только свои.
Он принялся шарить во всех стандартных местах, где можно было без палева дописывать кастомную дату, но ничего не находил.
И тут до него дошло. Здесь было не просто чисто. Здесь было слишком чисто. Чистенько. По обыкновению в подобных терминалах по всей оси валялись всякие огрызки временных файлов, следы старых кэшей, обрубки нештатно завершившихся сессий и нештатно же применённых диффов. Тут же не было и следа чего-либо такого, будто кто-то нарочно подчистил за собой и ушёл, оставив открытой дверь и подтерев за собой все логи.
Чтобы что?
Второй вездеход пропал с радаров. Семь минут истекли.
И тут до него дошло. Этот терминал взломали. Значит, диффы всё-таки есть, и они должны остаться в месте взлома. Вот его собственный кусок кода, а вот и, да, вот чужой код.
Уже отправляя его самому себе на «ай-би» с пометкой немедленной ретрансляции наверх, Драммер успел расслышать, как с жутким воем и скрежетом вездеход повело куда-то в оффроад. Бунта мерда, да куда вас там…
Секунду спустя их накрыло, разом вышибая Драммера и из вирта, и из кресла, с размаха впечатывая его лицом в расправляющуюся перед ним подушку безопасности.
Мелькнула мысль: как же он себя разогнал, раз всё так ме…
Мелькнула и пропала, сменившись чернотой.
Восхождение на этот раз ощущалось иначе. Его словно обули в раскалённые испанские сапоги, нет, словно заточили в железную деву, и прямо в этом пропитанном страданьем средневековье отправили творить его сизифов труд. Только вместо камня был он сам, его неподъёмное тело, его одеревеневшие мысли, его ставшие бессильными крылья.
Сложнее всего было сделать первый шаг.
Туда, где с самого тёмного дна еле проблескивала меж туч старая луна. Туда, где его ждала осточертевшая свобода. Туда, где всё было возможно и ничто не было запрещено.
Где властвовал Ромул и его Корпорация, откуда спускали директивы, всегда предельно точные и всегда в последний момент.
Как высоко, как невозможно далеко.
Но он всё-таки шагнул вперёд, до стона, до разрыва связок напрягая скручиваемые узлами мышцы. Потом ещё и ещё раз.
На этот раз восхождение не делало его ни умнее, ни быстрее. Как не добавляло ему новых образов к размышлению или светлых мыслей для любования на чёрный день. Напротив, с каждым шагом он словно что-то терял, отрезая позади себя очередной ломоть прожитой жизни. Раз, и позабыто далёкое детство. Два, и отброшена прочь юность. Три, и промелькнула полная приключений и катастроф жизнь вольного агента.
Неважные детали улетали прочь подобно осеннему листу в ураган.
Застарелые психологические травмы растворялись в небытие, подобно вчерашнему сну.
Планы на жизнь становились не нужными.
Яркие эмоции тускнели и гасли вдали.
Оставалось только восхождение.
Трудное. Тяжкое. Невыносимое. Бессмысленное.
Зачем ему это? Зачем?! Ке диабо!
Но он находил в себе силы сделать новый шаг, на ходу теряя самого себя и всё-таки вытаскивая из ямы то, что осталось.
Это тянулось целую вечность, но он не сдавался, пока снова не показалась луна, пока небо не раскрылось над ним серой линзой, пока он не перестал чувствовать собственные ноги. Тогда он рухнул на землю и боком пополз вперёд, цепляясь за сухую траву липкими пальцами, только не останавливаться, иначе его догонит этот невыносимый смрад…
В ноздри Драммеру наотмашь ударила сладкая вонь горелой плоти пополам с копотью и кислятиной ржавого железа. От этого мучительного коктейля глаза заливало едкими слезами, а желудок выворачивало, но Драммер всё равно продолжал ползти. Надо же. Он снова, впервые за почти тридцать лет, чувствовал запахи. Это удивительное обстоятельство бодрило, хотя, конечно, он всё равно то и дело отключался, снова начиная своё долгое восхождение.