Она улыбнулась, но улыбка сразу увяла под вуалью.
— Информация только тогда приносит пользу, когда ею делятся.
— Послушайте, я…
— Возможно, скоро у вас появятся большие деньги. Надеюсь, мой прогноз верен. Так вот: как только эти деньги попадут в ваши теплые лапки, за вами прилетит вертолет с отрядом отборных полицейских. Я сказала вам все, что хотела…
Она шагнула назад, и кто-то сразу вклинился между нами.
— Эй, Мод!
— …и теперь поступайте, как знаете!
Бар был набит битком, и ломиться сквозь толпу означало приобретать врагов. Я потерял Мод и приобрел врагов: это пятеро грязных, патлатых типов. У троих на костлявых плечах были вытатуированы драконы, у четвертого закрыт повязкой глаз, а пятый царапнул меня по щеке черными от смолы ногтями. Если вы потеряли нить повествования, поясняю: мы уже две минуты ведем свирепый бой без правил. Кричат женщины. Я нанес удар и увернулся от ответной плюхи, и в этот миг кто-то пропел «Яшма!», что на сей раз означало «Шухер!». Ну, ясно: тупицы, неумехи из Регулярных служб, которых я семь лет водил за нос, уже в пути. Драка выплеснулась на улицу. Я протиснулся между двумя патлатыми, увлеченно тузившими друг дружку, и выбрался из толпы, отделавшись не большим количеством царапин, чем остается обычно после бритья. Потасовка распалась на отдельные очаги. Я подбежал к одному из них и обнаружил, что это вовсе не очаг, а кольцо людей вокруг человека, которому, судя по всему, очень не повезло.
Кто-то заставил людей расступиться. Кто-то перевернул лежащего на спину.
Я узнал парня, скорчившегося в луже крови. Мы познакомились два года назад. В тот раз он без особых хлопот сбыл вещи, которые мне не принадлежали.
Я попятился, стараясь не задевать людей саквояжем. Заметив первого заурядного фараона, прикинулся случайным прохожим, подошедшим узнать, в чем дело.
Полицейский не обратил на меня внимания.
Я свернул на Девятую авеню и сделал три шага уверенной и быстрой походкой…
— Стой! Эй, погоди!
Я сразу узнал этот голос. За два года он ничуть не изменился.
— Постой! Это я, Ястреб!
Это прозвище уже звучало в моем рассказе, но Мод говорила о другом Ястребе, рэкетире-мультимиллионере, обосновавшемся в том районе Марса, где я не бывал. Наши пути не пересекались, хотя он раскинул щупальца по всей Солнечной системе.
Я повернулся и сделал три шага к дверному проему. Навстречу — мальчишеский смех:
— Ха-ха! У тебя такой вид, будто ты сделал чего не следовало! Ястреб был все еще в том возрасте, когда за два года подрастают на дюйм — другой.
— По-прежнему здесь ошиваешься? — спросил я.
— Захожу иногда.
Я оглянулся на дерущихся.
— Слушай, Ястреб, мне надо смываться.
— Понятно. — Он спустился на крыльцо. — А мне можно с тобой? Забавный парнишка. Нашел о чем спрашивать.
— Ну, пошли.
В полуквартале от бара горел фонарь, и в его лучах я увидел, что волосы Ястреба светлы, как свежая сосновая щепа. Он вполне мог сойти за оборванца: грязнющая черная куртка из грубой хлопчатобумажной ткани, под курткой — голая грудь, старенькие черные (во всяком случае, в полумраке) джинсы, босые ноги. Когда мы дошли до угла, он улыбнулся и запахнул куртку на покрытой струпьями и свежими язвами груди. Глаза у него были зеленые-презеленые. Вы узнали его? Если вести о нем, летящие с планеты на планету, не дошли до вас по той или иной причине, позвольте представить Певца Ястреба, шагающего рядом со мною по берегу Гудзона.
— Скажи, ты давно вернулся?
— Несколько часов тому назад, — ответил я.
— Что привез?
— Тебя это действительно интересует?
Он кивнул, сунув руки в карманы.
— Конечно.
Я тяжело вздохнул — этакий взрослый дядя, не умеющий отказывать детям.
— Так и быть, покажу.
Мы прошли еще один квартал вдоль набережной. Вокруг — ни души. Он сел на парапет верхом, свесив ногу над мерцающей рябью Гудзона. Я уселся перед ним и с усилием провел пальцем по краю саквояжа.
— Ух ты! — Ястреб сгорбился над моими сокровищами. Потом поднял голову, и глаза полыхнули зеленым. — А потрогать можно?
Я пожал плечами.
— Валяй.
Он запустил в саквояж грязные, с разбитыми суставами и обкусанными ногтями, пальцы. Поднес к глазам две вещицы, положил, взяв три других.
— Ух ты! — повторил он шепотом, — И много ты за них выручишь?
— Раз в десять меньше, чем они стоят. Надо побыстрее их сплавить.
Он опустил взгляд на воду и сказал: