— А что вы подумали? — Натаха, кажется, вообще забыла думать. Очень уж нервный день.
— Что же нам делать? — заламывая руки, вещал Стасик. — Такой кошмар, такой кошмар! Мы все в опасности! И божемой, божемой, божемой, куда мы денем тело несчастного Константина?
Кстати, не праздный вопрос. Кладбища тут нет, в мусоропровод он не пролезет, да и как-то это… Неуважительно, что ли. А чего все на меня вылупились?
— Кэп?
— Отвянь, Стасик. Это либо хозвопрос, тогда он в твоём ведении, либо соцвопрос — тогда тем более в твоём. Ты так хотел заботиться о людях — вот тебе повод проявить себя.
Стасик надулся, но возразить ему было нечего. Назвался груздем — не говори, что не дюж.
— Андрей! — сказал он повелительно.
— Чо сразу «Андрей»? — ответил неказистый мужчинка с лицом страдающего без выпивки алкоголика.
— Тебе поручаю. Займись.
— И что я с ним делать должен? Сожрать?
— Не волнует. Придумай что-нибудь.
— А что я? Вон, Валера без дела мается…
— Я поручил тебе, а кому ты делегируешь, мне не интересно. Спрошу с тебя.
— Кэп! — Натаха смотрела на меня укоризненно. — Не по-человечески как-то.
Неужели покойный и правда был так хорош в некоторых аспектах?
Но она права — они тут будут заламывать руки и спихивать друг на друга ответственность, пока тело не завоняется, а потом учинят какую-нибудь несусветную глупость. Сжечь, например, попытаются. На ножках, отломанных от стульев, потому что больше не на чем.
— Ладно, — сказал я, вставая, — позабочусь о покойном, раз у всех руки из жопы. Прощайтесь с ним, оплакивайте, отпевайте или что вы там хотели, но через полчаса тело должно быть упаковано в мешок и лежать на площадке. Не будет — не обижайтесь.
Натаха и Сэкиль встали и пошли за мной.
— Редяной ад? — спросила азиатка.
— А куда ещё?
— Ох… — поёжилась Натаха. — Пойду напялю на себя чего-то.
«Ледяным адом» мы назвали этаж, где по каким-то неизвестным причинам холодно, как в жопе Деда Мороза. Когда мы туда заглянули, у меня аж яйца втянулись внутрь. Ловить там было нечего, Сэкиль тут же заявила, что у неё сейчас соски с сисек отломятся, и мы свалили. В общем, если нужен морг, то ничего лучше не придумать.
Я просто натянул три футболки одна поверх другой, потому что больше никакой одежды у меня нет. Рубаху, и ту чёртов Стасик испортил. Запасливая Натаха надела свою бронежилетку. Азиатка дополнила туалет парой шарфиков и изящными перчатками. Охренеть мы полярники.
Безголовое тело нам, брезгливо отворачиваясь, притащили местные чмыри Андрей и Валера, достаточно убогие, чтобы слушаться Стасика. Его замотали в одеяло и перевязали разодранными на полосы простынями.
— Я возьму, — решительно сказала Натаха и, коротко хэкнув, взвалила труп на плечо.
К концу спуска по лестнице она побагровела лицом, как свёкла, и дышит с присвистом, но от помощи отказывается. У Сэкиль в кои-то веки хватает такта её не подначивать.
Дверь покрыта инеем и примёрзла, но к этому мы готовы. Пара ударов Натахиной суперкувалдой по углам косяка, и я, обхватив ручку отобранным у Сэкиль шарфиком, открываю вход в морозную темноту. С шарфиком — это уже горький опыт, в прошлый раз клок кожи оставил на ручке. Не ожидал.
— Оу, сюка, как писидеси хородно!
Согласен. Аж в зобу дыхание спёрло.
— Куда его? — мрачно спросила Натаха.
— Давай, вон, на кровать.
Кровать без матраса и белья, но ему-то пофиг. Под весом тела сетка морозно хрустнула. А за спиной громко хлопнула дверь.
— Блядь! — с чувством сказала Натаха, разом потеряв свой торжественный похоронный настрой.
Входная дверь закрыта. В свете фонарика Сэкиль мы пытаемся её открыть — чёрта с два. Замка с этой стороны нет, был ли с той — я не помню. Удары кувалды, нанесённые Натахой, оставляют невнятные вмятины, сама дверь даже не колышется.
— Оу, какая падра? — риторически спрашивает азиатка.
Да уж, не сквозняком же её закрыло? Нет тут сквозняков. А вот холод есть. И вот сейчас перед закрытой дверью он чувствуется как-то особенно сильно.
— Бегом! — скомандовал я и ломанулся по коридору вперёд.
Тонкая подошва спортивных туфель создаёт ощущение бега босиком по льду. Коридор тёмен и пуст, двери комнат закрыты.
— Здесь должна быть!
— Так ты к чёрному ходу бежал, Кэп? — догадалась Натаха.
Вот же тётка — побежала за мной, даже не спросив, куда и зачем. От двери, за которой такое, кажется, близкое спасение… Сэкиль-то наверняка сразу сообразила, что к чему, и что эту дверь мы хрен вышибем. Тот, кто нас закрыл, наверняка об этом позаботился.