— Пап, я чего хотела сказать-то. Ты, если что, не бойся на меня опереться. Я уже большая девочка. И не такая хрупкая, как тебе кажется.
— Ты умница, — сказал я совершенно искренне, — я тобой горжусь. Но я, правда, справлюсь.
— Бе-бе-бе, — сказала она, как в детстве, когда хотела оставить за собой последнее слово. Только вышло не так весело.
И ушла.
— Девочка-то выросла, — констатировала Нетта, глядя ей вслед.
— И не говори. Такая большая…
— И она права. Не пытайся всё тащить на себе.
— Успеет ещё говна нахлебаться.
В дверь постучали.
— Клюся, — подсказала Нетта, но я и сам догадался. Она всегда молотит в дверь синкопами, как выросший в контрабасе дятел.
— Заходи, Клюсь!
— Здорово, старик! И ты, Нетка. Выглядишь — отпад! И я это тебе, а не тому трухлявому пню. Если бы тебя можно было потискать, я бы немедля отбросила свою гетеросексуальность и пала к твоим ногам! К таким ногам не пасть — просто кощунство!
— Клюся, ты меня смущаешь!
— Я тебя обожаю! Ты — лучшее, что случилось с этим ветхим патриархом за всю его бессмысленно длинную жизнь. А он тебя заставляет бухгалтерией заниматься. Эй, подруга, давай обнимемся!
Две девушки, живая и электронная, изобразили обнимашки.
— Блин, ведь почти почувствовала, прикинь? — посетовала Клюся. — Вот почему Кобольды отменили виртуал? Там так прикольно было!
— Чтобы люди не отказались от настоящей жизни, — серьёзно ответила Нетта, — Оказалось, что почти сто процентов испытывают слишком большой «стресс выхода», страдая от несовершенства реального мира, а более восьмидесяти процентов впадают в зависимость. Поэтому эксперименты с виртуалом были свёрнуты, а капсулы полного погружения используются только в медицинских целях.
— Блин, Нетка, ты когда так говоришь, становишься похожей на Википедию. Не будь занудой, зануда у нас Аспид.
— Эй, старче! — вспомнила про меня Клюся. — Дельце есть.
— Что тебе нужно от будущего пенсионера, юная леди?
— Знаешь, до меня тут по старой памяти некие сороки доносят всякие слухи…
— И?
— На этот раз тебя хотят подвинуть очень всерьёз.
— Подвигалка погнётся.
— Эй, дедуля, я знаю, какой ты крутой и неслабый, но там реально тугой замут. По страшному секрету, который уже знают все, кроме тебя, — пришёл новый инвестор.
— Откуда ему взяться? — удивился я.
— Прикинь, все в шоке, да. Интрига.
— А я тут причём?
— Ты им не нужен. Им нужен «Макар». А раз им нужен «Макар», ты им не нужен ну очень сильно.
— Не они первые.
— Не скажи. У них бабла, как у дурака фантиков. Они уже купили клинику Микульчика.
— Город продал клинику?
— Блин, ты вообще общаешься с кем-нибудь, кроме своего Альцгеймера? Уже неделю все только об этом и говорят! Я свечку не держала, но сумму называют такую, что можно было весь город купить, снести и построить два новых.
— Брешут, поди… — сказал я неуверенно.
— Брешут, — согласилась Клюся, — но не сильно. Мэр так быстро подписал, что аж след от ручки задымился.
— А что с пациентами?
— Не знаю, это ты с Микульчиком пьянствуешь, а не я. Спроси у него.
— Спрошу. А «Макар» им зачем?
— Я тебе кто, любовница мэра? Да без понятия! Может, офис сделают, а может, бордель. Но тебя точно выпрут, потому что ты ни туда, ни туда не годишься.
— Не имеют права… — сказал я, но сам себе не поверил.
— Пока ты директор — нет. Потому что ты, слава покойному Невзору Недолевичу, входишь в совет попечителей одновременно как директор и как представитель основателей. Но если отстранят, даже временно, то у тебя будет не два голоса на совете, а один. Скинут простым большинством. Нетта, скажи ему!
— Клюся права, — подтвердила вирп, — лишить права голоса представителя они не могут, но право голоса директора привязано к должности.
— И что, в совете никто больше за нас не выступит?
— Никто, — подтвердила Клюся. — Во-первых, слишком большие деньги на кону. Городской бюджет дышит через раз, а тут такое вливание! Во-вторых, ты, «мистер очарование», успел посраться там буквально со всеми.
— Кроме Микульчика.
— Ну разве что. С ним не удалось поругаться даже тебе. В общем, посидел бы ты для разнообразия тихо, не пиная никого по яйцам, как ты любишь. Не давай им повода, и может быть, как-то отпетляем. Я же пока приложу ухо к земле — как дочь бывшего мэра, считаюсь «почти своей». Может, узнаю чего интересного.