После недели пути на горизонте вновь появились острые пики большого горного хребта. Их дорога проходила через перевал, и по мере приближения к горам Эдан замечал, как всё мрачнее и мрачнее становился Лонгас. Свободное время на стоянках ши посвящал чистке двух своих коротких обоюдоострых мечей с ручками примерно равными клинку по длине. Он носил с собой целый набор рогожек, полировочных порошков, оселков различных форм и размеров и точил мечи с упорством, почти переходящим в религиозное исступление. Молодого жреца заинтересовало необычное оружие, но ургит не был настроен обсуждать его достоинства. Маг оказался намного более разговорчив.
— Послушай, а почему Лонгас охраняет купца? — спросил Эдан у Талеса, расчищавшего место для очага на привале. — Служить наёмником — урон для чести настоящего воина!
Талес пожал плечами и потянулся за очередной веткой. Эту работу никому, кроме него, не доверяли; и в то время, как чародей выкладывал на облюбованное место растопку, нежно поглаживая каждую щепочку и заводя задушевный разговор с каждым новым прутиком, ни у кого из караванщиков не возникало желания острословить по данному поводу.
— Их, воинов, не поймёшь. Насколько мне известно, наш суровый командир не может вернуться на родину, причиной тому кровная месть или что-то в этом роде. О подобных делах редко рассказывают случайным знакомым. Лучше не спрашивай его: Лонгас не любит вспоминать прошлое; а в остальном он парень ничего, хотя и ургит.
Маг вытянул из приготовленной кучки последний прутик и любовно приладил его к выстроенному шалашику. Провёл ладонью над растопкой, и огонь вспыхнул сам собой. Талес шептался с язычком пламени как со старым знакомым, ласкал и кормил его; не успел Эдан стянуть с натруженных ног сапоги, как на поляне трещал большой костёр.
Вскоре закипела вода в котле — проголодавшиеся за дневной переход люди недолго дожидались своей привычной болтушки из муки, сдобренной салом. И ещё заметил жрец бога Бринна, что дым от огня всегда тянуло в сторону противоположную той, где сидел, поджав ноги, маг.
Они подымались всё выше и выше в горы. Над перевалом висела огромная свинцово-серая туча, там бушевал снежный буран. В такое время продвигаться дальше казалось безумием. Купец приказал своим людям остановиться, разбить лагерь и переждать непогоду. Потеряв два дня, караван двинулся дальше. Нигде не было видно признаков жизни — местность вокруг казалась абсолютно пустынной. Не поднимался в небо дым из жилищ, никто не пас скот на сочной траве альпийских лугов.
В начале подъёма на седловину между двумя горными пиками караванщики сделали подношения духам гор на импровизированном алтаре. Каждый отнёсся к этой процедуре с максимальной серьёзностью; те же, кто не припас с собой ничего подходящего, отрезали в жертву лоскуты от собственной одежды. Однако того, чему суждено случиться, люди были не в силах предотвратить. Духи не приняли жертвы: неприятности начались уже через несколько часов восхождения.
Глухой рокот в отдалении возвестил путешественникам о приближающейся лавине. Подгоняемые окриками Лонгаса, караванщики бросились под защиту нагромождения скал справа от дороги. Тяжело нагруженные лошади и мулы спотыкались и падали на неровном каменистом склоне. Их толкали и тянули за узду, заставляя подняться и двигаться в направлении безопасного убежища. Однако несколько животных так и остались на земле; заслышав быстро приближающийся грохот, отставшие люди бросили их и ринулись вслед за своими товарищами.
Белый катящийся вал в мгновение ока смел всё, что оказалось на пути. Снежный поток, увлекавший за собой глыбы льда и камни, иные из которых были размером с приличную телегу, пронёсся мимо караванщиков, моментально изменив окружающий их пейзаж.
Когда слегка оглушённые и припорошенные снежной пылью люди немного пришли в себя, купец с Лонгасом устроили перекличку.
Караван недосчитался трёх лошадей с поклажей, не отозвался и один из охранников. Искать их, очевидно, не имело смысла: стоило лишь оглядеться вокруг, чтобы прийти к столь неутешительному заключению.
До Эдана доносились отдельные фразы жаркого спора, который вели Лонгас и молодой купец, отойдя в сторонку. Жрецу Бринна был малопонятен их диалект; однако ему удалось разобрать, что воин предлагал прервать восхождение и вернуться обратно; хозяин, напротив, упорствовал в своём — желании продолжать путь через перевал. В результате торговец настоял на своём — ургит, с посеревшим от злости лицом, вернулся к людям и коротко распорядился:
— Седлайте лошадей! Мы выступаем!
Часть припасов люди взвалили себе на плечи, желая облегчить ношу оставшихся животных. Продвижение вперёд после схода лавины стало ещё сложнее: каменные завалы, сугробы и нагромождения ледяных глыб преграждали путь поредевшему каравану. Эдан слушал, как Лонгас по пути беспрерывно тихо ругается на своём наречии.
— Что-то не так, воин? — осведомился он, пристроившись на тропе сбоку от ургита.
— Всё не так! Не следовало сегодня идти этой дорогой!
Мрачные предчувствия в очередной раз не обманули его. В тот самый момент когда отряд после двух часов тяжёлого пути собрался остановиться на привал, высокая фигура преградила им путь. Наш герой был не робкого десятка, однако вид существа высотой в девять локтей, с когтистыми лапами, спускавшимися ниже колен, тёмно-серой, под цвет скал, шкурой, покрытой лишайниками, и запавшими злобными красными глазками, вовсе не добавил ему хорошего настроения.
Переваливаясь с одной узловатой ступни на другую, существо подошло поближе и проскрежетало:
— Добро пожаловать в наши владения, пища!
Из пасти чудовища исходил такой ужасающий смрад, что наиболее впечатлительные из охранников начали морщиться и зажимать пальцами носы.
— Привет и тебе, горный лопракан,— холодно ответил ему Лонгас, поигрывая рукоятками своих мечей. — Мы простые торговцы и хотели бы пройти через земли, принадлежащие твоему народу.
— Разумеется, вы пройдёте, — раздался в ответ скрипучий голос,— заплатив сначала установленную пошлину!
— Чего ты ждёшь? Убьём эту мерзость! — прошипел Талес на ухо воину, нервно потирая руки.— И глазом не успеешь моргнуть, как я спалю его, словно лучинку на ветру!
— Не горячись, маг. Поблизости их попряталось не менее десятка,— заметил вполголоса ургит.
— Почему бы нам и не заплатить? — спросил купец, которому становилось определённо не по себе от таких разговоров. — Если мы действительно оказались на его земле, эта тварь вправе требовать проходную пошлину. В сложившейся ситуации я согласен понести определённые убытки!
— А каков размер взимаемой пошлины? — обратился Лонгас к существу.
— Как всегда, — плотоядно облизнулось оно, — одно из ваших животных и один из ваших людей.
— Ничего себе! — побелел как мел купец. — А нельзя ли отдать вместо этого, скажем, двух коней?
— Ну уж нет. Порядок есть порядок. Так вы будете платить, или?..— прищёлкнул зубами монстр.
— Будем, будем! — торопливо заверил его хозяин каравана и повернулся к своим: — Хм... Друзья, придётся кидать жребий. Или, быть может, найдутся добровольцы? — поинтересовался он со скрытой надеждой в голосе.
Добровольных самоубийц, разумеется, не нашлось.
— Почему бы тебе самому не пойти за пошлину на корм лопраканам? —- процедил сквозь зубы Лонгас.
По выражению лица воина Эдан понял, что тот ейчас взорвётся.
— Это невозможно. Я же ваш хозяин!
— Тем более! Согласно традициям, дело вождя — даже ценой жизни защищать своих подчинённых,— ехидно заметил маг Огня.
Чародей с воином переглянулись и, как почудилось Эдану, подмигнули друг другу.
— Решайте быстрее,— поторопил их лопракан.— Мы не любим долго ждать!
— Мы уже решили,— успокоил его Лонгас.— Давай, Талес!!!
Огненный шар, внезапно вырвавшийся из сложенных лодочкой рук мага, с треском ударил чудовище прямо в грудь, отбросив лопракана назад локтей на пять. Раздался дикий вой. Ши слегка повёл предплечьем, и его меч с длинной рукоятью серебристой тенью вылетел из руки и вонзился точно в горящий красный глаз. В следующее мгновение сам ургит уже сидел на плечах ревущего от боли лопракана, высвобождая свой любимый клинок из шишковатого черепа.