Главным источником существования "Ямы" служили "аск" и "кидняк". При "аске" основная сложность заключалась не в том, чтобы "сшибать бабки" у прохожих (просто подойдешь -- дадут максимум 20 копеек), а в том, чтобы сшибать помногу, разыгрывая для этого целые представления. Настоящие мастера тонко улавливали психологию жертвы -- скажем, парню, гуляющему с девушкой, неудобно выглядеть скупым -- и за часовую прогулку могли насобирать несколько червонцев.
Проделывали "эстафеты": весь вечер из кабака в кабак таким образом, чтобы заработанного по дороге хватало на следующее заведение. И так до упора -- а после гудеж продолжался на блатхате. Партнером Инги был обыкновенно длинноволосый чувак по кличке Лир, предпочитавший тем не менее не "Лиру", а "Московское". Он отличался еще и литературными способностями -- участвовал в известном переименовании всех станций московского метрополитена в "Наркоткинскую", "дискотеку имени Леннона", "Филовский фак" (Фил -- один из первых хиппи) и тому подобное, а также сочинил веселую поэму с рефреном "Нелегко теперь таджичке выйти замуж на Руси" про интернациональную свадьбу в "Национале". Поэма сделала бы честь и Звездочетову, и Лимонову, ее учила наизусть половина "центров". Как настоящий поэт, Лир утверждал, что доживет максимум до возраста Иисуса Христа (а стукнуло ему четвертак) и, судя по образу жизни, он имел для этого основания. Даже с опережением графика.
Зачастую за аскающей парой следовала группа прикрытия их тех, кто плохо владел языком, зато куда лучше -- руками, ногами и приемами самообороны, точнее -- само-нападения.
Другое занятие -- кидняк, то есть мошенничество, тоже требует театральных способностей: обещаешь товар, берешь бабки и скипаешь. Или вместо обещанного впариваешь в запечатанном пакете нечто забавное, например, одну штанину от джинсов.
Сиживали в "Яме" и более .серьезные и загадочные личности, пользующиеся несомненным уважением. Их объединяло с остальными единство художественных вкусов и определенный кодекс поведения. Преступный мир был достаточно артистичен.
ХИППИ-РОК
Вслед за публикацией этого очерка нравов автору, вероятно, придется стать персоной нон грата для целой многочисленной генерации. Ибо плюрализм в наших условиях предполагает -пока всего лишь выбор между двумя неправдами. "Демократический Монтекки" и "Правда Капулетти" одинаково объективно освещает последние события в-моей бедной Вероне. Спешу успокоить бывших "детей цветов": их движение и в
24
25
Ситковецкий, А. Кутиков,
ВИСОКОСНики. Слева направо: А. С. Быеков, К. Кельми, В. Ефремов (внизу).
Отечестве породило свою рафинированную интеллигенцию. Например, корифея столичного арт-рока и лидера ВИСОКОСНОГО ЛЕТА Александра Ситковецкого или автора психоделических текстов этой славной группы Маргариту Пушкину -пожалуй, их трудно представить себе героями "Ямы". Впрочем, и последние при всех своих пороках тоже симпатичнее "золотой молодежи" или бойцов комсомольских оперотрядов.
Именно движение хиппи вдохновило первый стратегический прорыв в плавном течении раннего советского рок-н-ролла -- музыки для танцев -- и определило творческую атмосферу второго десятилетия.
В 70-е годы советский рок в основной своей массе по-прежнему играл подчиненную и вспомогательную роль. Разве что ассортимент образцов для подражания несколько расширился:
-- Ну, чуваки лабают: ЗЕПов снимают один к одному!
Записей этих групп с красивыми названиями дошло до нас не больше, чем рукописных книг эпохи Киевской Руси: концертные фонограммы совершенно чудовищного качества -- порою трудно определить, где же кончается одна песня и начинается следующая.
Остались ностальгические воспоминания: "Ах, РУБИНОВАЯ АТАКА! Ах, УДАЧНОЕ ПРИОБРЕТЕНИЕ!'
Гораздо больший след в истории оставили те, кто изобрел собственный актуальный репертуар. Когда четверка воспитанников 19-й спецшколы г. Москвы впервые вышла на сцену ДК "Энергетик" с песнями на РУССКОМ языке, ее предостерегали: "Англичане знают, о чем и как петь, а вы кто такие, чтобы состязаться с ними?" "БИТЛЗ пели о своих делах, а мы -- о наших" - отвечал за своих коллег Макаревич.
В создаваемых ими образах переливались все перечисленные выше геральдические цветы хиппизма. Прежде всего, это предельная возвышенность, аллегоричность и романтизм. Программы МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, талантливейшей группы этого поколения, похожи на настенный гобелен: замки и корабли с парусами не оставляют там практически никакого места для атрибутов реальной жизни. Из местоимений доминирует "ты". "Скромный вождь и учитель", лидер группы Андрей Макаревич с философской точки зрения оценивает своего современника:
Ты можешь ходить, как запущенный сад, А можешь все наголо сбрить. И то, и другое я видел не раз -- Кого ты хотел удивить?
Настроение песен МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, ВОСКРЕСЕНИЯ, ленинградских МИФОВ, как правило, чрезвычайно мрачное. Не имея никакого желания становиться на одну доску с теми т.н. критиками, которые считают пессимизм отрицательным качеством произведения, лишающим его права на внимание читателя, зрителя или слушателя, мы в интересах истины должны признать, что рокеры в этом отношении оказались весьма непохожи на бардов: в песнях Окуджавы, Высоцкого и приобретавшего в начале 70-х годов все большую популярность Аркадия Северного в десять раз больше жизнеутверждающей энергии. И трудно представить себе кого-либо из них автором таких строк:
Мы одиноки и носим в глазах
Лед и усталость.
Все идеалы втоптаны в прах,
Их не осталось.
Наши посевы устали давать
Чахлые всходы,
Наши одежды и наши слова
Вышли из моды.
(МИФЫ)
26
27
МИФЫ. Ленинград - 19S2. Фото А. Азанова.
Для нас как исследователей, интересно не то, что по-добные настроения появились у авторов песен (пессимизм,
как и его противоположность, вполне естественен для лю-бого человека), а то, что проникнутые таким духом произ
ведения встречали массовое, порою многомиллионное признание, то есть совпадали с установками аудитории. Даже в начале 80-х самой популярной рок-композицией (по данным опросов, которые еще осмеливались проводить ре-дакции некоторых областных комсомольских газет) был напи-санный в 1976 году реквием по уходящим хиппиАлексея Романова, лидера групп КУЗНЕЦКИЙ МОСТ и ВОСКРЕСЕНИЕ