— Чертовщина какая— то, ну и нафига это все, — выругался Лен, когда увидел внутри голые стены. Здесь не было никакой мебели. В абсолютно пустой комнате стоял только стол. Из комнаты вел только один выход. Медленно, крадучись, стараясь не шуметь бойцы аккуратно прошли дальше. В соседнем помещении тоже никого не было. Только посередине стоял огромный наклоненный под углом в сорок пять градусов гроб на ножке. От него с разных сторон в стену уходило множество проводов и шлангов.
— Это что еще такое? — прошептал Писарь, — смотрите здесь окошко, — Дик заглянул сверху.
— Там кто-то есть, и он живой! — воскликнул Том.
Глава 6
Сквозь толстое стекло или не стекло, Лен затруднялся с пониманием того, что это за материал, было отчетливо видно бледное лицо немолодой женщины.
— И че это такое? — спросил Говард, по прозвищу Громила, один из самых тупых жандармов на свете, тыкая стволом в окошко гроба.
— Это саркофаг, — глубокомысленно заметил Писарь, вот для чего он…
— Да! Для чего он? — эхом повторил Говард.
— Может они так хоронят своих мертвецов? — спросил сержант.
— Это вряд ли. Она дышит, правда очень неглубоко, — Писарь пристально рассматривал бабку сквозь стекло.
— А, давайте его тогда вскроем, — снова подал голос Громила.
— Нее, нельзя, вдруг это какой-нибудь медицинский прибор, мы вскроем, а бабка окочурится, — высказал сомнение Писарь.
— Кто сказал, что нельзя? Ну даже если бабка отправится к праотцам. Нам какое дело? — это же вражеская бабка.
— Ладно, раз этот ящик — медицинский, давайте позовем нашего лекаря Рубенса.
Минут через десять почесываясь и позевывая притащился взводный медик капрал Рубенс. Не спеша обшарив и обнюхав всю поверхность гроба, спустя еще четверть часа он вынес свой вердикт:
— Внешне эта штука очень напоминает медицинскую камеру для поддержания жизни безнадежно больных. Делают их кстати здесь, на Текносе, но это не медицинская камера. Да. Точно не она.
— С чего вдруг такая уверенность? — сержант с недоверием посмотрел на Рубенса, — ты ведь не доктор, санитар всего лишь.
— Да я не доктор, — губы Рубенса дрогнули от обиды, — но я три года такие штуки обслуживал. Вот смотрите сержант, — согласно Всегалактическому медицинскому регламенту, вот здесь, здесь и здесь, — капрал тыкнул в несколько мест на поверхности саркофага, — обязательно должны быть соответствующие эмблемы. Вот эта трубка явно нужна для поддержания питательной среды. Она самая важная и должна быть выкрашена в красный цвет, а здесь она зеленая.
— А не могут быть у них свои местные цвета? — спросил Писарь.
— Это вряд ли. Лет семьдесят назад Текнос сам был инициатором создания регламента. Так что если этот ящик и служит для поддержания жизни, то явно не в медицинских целях. Впрочем, сэр, разрешите…, — и не дождавшись кивка сержанта, медик вытащил из кармана тактический планшет и воткнул его переходник в какое-то гнездо на боку гроба. Саркофаг сразу стал переливаться разноцветными огнями, а с улицы раздался какой-то грохот.
В дом ворвалась странная машина. Она была похожа на хромированного таракана на шести ногах, только высотой с человека. Из ее недр раздался скрежещущий голос: «Нарушение персонального контура, несанкционированное проникновение в личное пространство! Угроза жизни! Всем оставаться на местах!». Из спины таракана стала расти непонятная, но весьма грозного вида, трубка. Впрочем, никто из жандармов не стал дожидаться, чем этот рост закончиться. Все одновременно вскинули стволы и на таракане сошлось с десяток лучей. Таракан выдержал минуты три. Потом внутри него что-то вспыхнуло, раздался оглушительный треск, и таракан осыпался на пол.
— Это что была за фигня? — очумело спросил Лен.
— Не знаю, но сейчас кто-то получит у меня за потерю бдительности в боевых условиях, — сержант свирепо оглядел свое воинство и рявкнул, — выходи строиться. Жандармы медленно потянулись вон из дома. На улице перед Леном открылась картина если не бардака, то чего-то к нему близкого.