Полифировые стены здесь тоже были покрыты влагой, и София сняла перчатку и снова коснулась голубоватой поверхности, как будто уже даже соскучилась по ощущению тепла, исходящему от камня. И снова ей показалось, будто она трогает лобастую голову котенка, и он толкается, бодается навстречу ее руке, словно прося еще ласки.
Только теперь в этой теплоте чувствовались как будто какие-то помехи, вроде холодных крапинок, тоненьких иголочек, покалывающих ладонь. София закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на ощущении…
— Приятно, правда? — спросила Эльвира с улыбкой в голосе, и София отдернула руку так, словно ее застали за чем-то неприличным. — Поэтому клаустрофобия здесь достаточно редка. Полифир сам по себе — как хорошая психотерапия. Положишь на него руку — и так тепло, хорошо становится. Словно и не под землей вовсе, не на глубине, а возле моря, на поверхности.
— Что там с той штукой, стеной? Анна ничего не сказал еще? — спросил Стефания, когда они вернулись к боковому тоннелю, откуда как раз двинулась к выходу наполнившаяся породой вагонетка. Это значило, что прошло уже три часа, и у Софии вдруг засосало под ложечкой от голода. Или от упоминания имени начальника. — Очень мне интересно, что ему его чуйка подскажет.
— Чуйка? — повторила странное слово София.
Эльвира и остальные посмотрели на нее.
— Ну да, — кивнул Стефания так, словно это само собой разумелось. — Это же Анна. Если кто и может что-то сказать о местных странностях, то только он.
— Почему?
— Ой, Сонечка, ты же еще не в курсе, — спохватилась Эльвира, всплеснув руками. — Наш Рональд — из семьи людей, которые обладают врожденным сверхчувственным восприятием опасности, проще говоря, чувствуют опасность кожей. Когда запускалась эта шахта, он лично прошел ее вдоль и поперек с налобным фонариком и картой в руках. Мы бы не дали разрешение спускаться сюда ни одному человеку, если бы он не сказал, что можно.
— А если бы что-то случилось?
— Оно… — Эльвира замялась, и с удивлением София увидела, что и рабочие отводят глаза. — Оно и случилось в одном из вентиляционных штреков. Рональд успел подать сигнал, когда рухнула одна из опор и отрезала его от выхода. Завал откопали через двое суток. Тот штрек мы закрыли.
— Двое суток?!
— Все не так страшно, — сказал Стефания. — У него была с собой вода, да и полифир светится в темноте.
За исключением тех секунд после вспышки.
София подумала об отрезанном от внешнего мира человеке, застрявшем в каменной ловушке на глубине в несколько сотен метров, и ее сердце сжалось. А Анна, оказывается, не только смертельно красив, но и смертельно храбр. Этакий живой детектор опасности…
— Я слышала о сверхчувственном восприятии, но не думала, что таких специалистов посылают в колонии, — честно сказала она. — На них ведь большой спрос на главных планетах.
Эльвира качнула головой.
— Семья Анны до этого не обладала ничем таким. Дед Рональда — первый из рода. Естественно, его хотели забрать на планету посолиднее и для дел поопаснее. Но он не согласился. Отказался, чтобы работать и жить здесь, как и его сын, и внук. Ты еще познакомишься с его семьей, когда они вернутся из годового отпуска на главной планете, — неожиданно добавила она, и София вдруг спросила себя, а не в курсе ли Эльвира Пьер матримониальных планов своего начальника.
Полифир засиял ярче, и она уже знала, к чему готовиться, но все равно чуть дернулась, когда свечение вспыхнуло и погасло, погрузив тоннель во тьму. Даже проходочный комбайн замер, лишившись энергии. Секунда — и все снова заработало.
— Четыре часа, семь минут, — сказал Стефания. — Как по графику.
ГЛАВА 7. ФРЕЙЯ, АРТИФИЦИАЛЬНЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ
В геологическом корпусе работало, включая начальника, одиннадцать человек. Каждый занимался своим делом, у каждого был свой распорядок и свой круг обязанностей, которые часто пересекались, но никогда полностью друг друга не перекрывали. Полифиром наравне с геологами занимались и биологи, и поэтому уже на третий день пребывания на Цирцее София познакомилась и с ними.
Одного из биологов, Аманду, тоже прислали сюда на корабле, София помнила ее лицо. И, похоже, серебристые костюмы, в которые их облачили уже вчера, нравились ей гораздо меньше ярких платьев, в которых они были на празднике.
София же чувствовала себя очень комфортно. Костюм сел отлично, в нем было ни холодно, ни жарко, в самый раз, и главное, она в нем не выделялась в толпе. Это ей и было надо.