— Стена появилась в день прибытия корабля, — осторожно сказала Лерика, и двое или трое человек рядом с ней синхронно кивнули. — Это может быть и совпадение, но пока мы этого не знаем, ведь так?
— Корабль здесь ни при чем! — повторила София упрямо.
— У вас есть доказательства? — почти с неуважительной резкостью спросил Глафира. — Или это личная уверенность, основанная на интуиции?
— А у вас доказательства есть? — повернулась к нему она.
— Давайте успокоимся, коллеги, — вмешался Анна почти устало. — Мы можем долго гадать над причиной, но пока для меня ясны только две вещи, — он обвел остальных взглядом, словно чтобы убедиться, что его слова дойдут до каждого. — Первая. Эта вспышка и последующее свечение очень похожи на те, что дает нам полифир. И если это так, если имеется во всем этом какая-то закономерность, то существует вероятность, что скоро вспышка повторится. А значит, нам стоит как можно быстрее убраться отсюда подальше, чтобы наш единственный выживший и сохранивший информацию об экспедиции робот смог остаться в строю и подтвердить наши слова объективными данными.
Фрейя сверкнула красно-голубым взглядом, но промолчала.
— Полифир? Но полифир не опасен для людей, — сказал Ник с сомнением в голосе. — А эта штука явно опасна, ведь она убила Норберта и едва не погубила нас!
— Мы бы все погибли, если бы не Анна и не Фрейя, — заметила София.
— Это не так, — неожиданно жестко отрезал Анна, и краска бросилась ей в лицо от этого отпора. — В том и дело, что нет, и это вторая вещь, о которой я хотел сказать. — Он покачал головой и снова обвел группу «собирающим» взглядом, но теперь его слушали и так. — У меняне былоощущения опасности. Я чувствовал то же самое, что и вы: спокойствие и только, пусть даже оно было слишком сильным, чтобы быть настоящим… как будто кто-то хотел спеть колыбельную ребенку, но выкрутил ручку громкости на полную мощность и вместо колыбельной получился рев. Но опасности не было. Никакой. Ни малейшего признака. Вы понимаете, что я хочу сказать?
Он, казалось, ждал утвердительного ответа, но они все смотрели на него с полнейшим недоумением на лицах.
— Ты хочешь сказать, что на этот раз твоя сверхчувствительность тебя обманула? — наконец неуверенно подала голос София, и Анна повернулся к ней, чтобы посмотреть прямо в глаза.
— Похоже, что так. — И это было признание, которое он явно не хотел делать перед лицом одной из кандидаток в жены.
— И что это значит? — спросил после новой небольшой паузы Ник.
— Это значит, что пока мы не уберемся отсюда, нам нужно не спускать глаз с Фрейи, — ответил Анна тут же, и все они обернулись, чтобы посмотреть на робота, стоящего рядом. — А еще это означает, что моя эмпатия несовершенна, а значит, смерть Норберта Тамилы — моя вина.
Он оборвал поток возражений взмахом руки.
— Все дискуссии давайте оставим на потом. Нам нужно собираться.
ГЛАВА 13. ЕЩЕ РАЗ О ЧУВСТВАХ И СВЕРХЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ
Рональд Анна никогда раньше не ошибался.
София никак не могла отделаться от этой навязчивой мысли, она звучала в ней рефреном и не давала покоя, как комар, постоянно зудящий над ухом, заставляя ее воскрешать события ночи перед мысленным взором снова и снова.
Была вспышка. Сгорела вся техника и погиб один человек. Только один… и онужебыл без сознания — не проснулся! — когда они вытащили его из палатки, а значит, какое бы воздействие ни оказала на них стена, на него она с самого начала подействовала сильнее.
Почему только на него? Почему не на остальных?.. Чем отличался молодой здоровый Норберт Тамила от других молодых и здоровых, и почему именно для него вспышка оказалась смертельной?
И ведь Анна никогда раньше не ошибался.
София поглядела в сторону Анны, помогающего Зельде укладывать в джип контейнер с оборудованием, и тихонечко вздохнула. Она еще утром, до приезда военных, попыталась поговорить с ним о ночи, отчасти из-за мыслей, которые роились в голове, отчасти потому что ее тянуло к нему сильнее сейчас, когда он переживал свою неудачу, но разговор вышел странным и оставил после себя ощущение досады.
Анна так и держался особняком от остальных, прерывая любые попытки заговорить с ним о стене и, похоже, воспринимая их не иначе как желаниеутешить— все то, чего сама София не приняла бы ни от кого и никогда. Да, она стала называть его на «ты» к вящей радости Фрейи, и он — Рональд— даже поблагодарил ее за помощь с Тамилой, но прошлая ночь не сблизила их, как могла бы сблизить, не будь София такой… трусливой?..