Но мои желания не смогли совершить чуда, а неприятности неотвратимо приближались. Я вжался в стену, и в эту секунду тёмная масса закрыла собой проход, отрезав и без того слабые лучики света.
Глава 20
Мистер Куба в тылу врага
Вместе с голубым сиянием закрутился водоворот возможностей. В мир ворвалось захлёстывающее многообразие вариантов. От согревающего душу света, до тьмы, озарённой холодными багровыми сполохами.
Мир ещё не решил, каким ему стать. Он просто плыл по течению, плескался, высматривал берега, наслаждаясь безмятежным покачиванием на волнах времени, изливавшегося теперь из совершенно другого источника.
Я вперился в пол, надеясь, что Электричка проследует в спальню. Потом я почувствовал, как меня оторвали от стены и вытащили в коридор. Я только успел спрятать руки за спиной. Локтевой сгиб сжали холодные пальцы с фиолетовыми ногтями и вывернули руку наружу. Два пальца сомкнулись на плане и заставили меня расстаться с сокровищем. Теперь и самый ловкий адвокат не сумел бы отвести от меня смертельный приговор.
— Надо же, — раздался ледяной голос, но не безмятежное презрение сквозило в нём, а безмерное удивление. — Значит, тебе временами дано право ступать в верхние пределы, мальчик?
«Не мне, а Эрике», — чуть не ляпнул я и, чтобы задавить порыв в корне, судорожно кивнул.
— Немного счастья тебе удалось выцыганить, — усмешка разрезала бледное лицо и сделало Электричку похожей на демона. — План-то у тебя имеется. Но что толку в плане, если ты не знаешь где подвал. Попробуй, отыщи подвал среди миллионного города, где тысячи домов.
«Города», — опять мой язык чуть не выдал меня с корнем. А какого города? Неужели подвал прячется среди того сказочного города, что предстал моему взору из окна второго этажа.
— Сумею, так разыщу, — хрипло отозвалось першащее горло.
— Сумеешь? — смех больше походил на карканье, — и с чего же начнёшь, мальчишечка?
— С Комсомольского проспекта, — вякнул я и затих, сообразив, что выдал несусветнейшую чушь.
Однако реакция Электрички показала, что мои слова не выглядели для неё полной ерундой.
— С чего ты взял, что подвал в самом центре города? — зло сверкнули её глаза. — Конечно, легко предположить, что удивительное труднее всего разглядеть за спинами толпы. Но так легко предположить знающим мир. Но не тебе. Кто впихнул эту идейку в твою неразумную головёшку?
Я промолчал.
— Хорошо, — кивнула директриса. — Мы обсудим нашу проблему ближе к вечеру. Быть может, тебе захочется изменить своё решение, а, мальчик, которому разрешено подниматься по лестницам?
Я снова промолчал.
— Иди, — директриса подтолкнула меня к выходу. — Увидимся позже. До вечера, Егор Ильич.
Повторный толчок получился настолько мощным, что ноги засеменили к выходу сами собой, и я вылетел на свободу, как пробка из бутылки.
Моя команда поджидала меня на скамейке невдалеке от столовой. Тихий час закончился, и наше появление не могло вызвать удивления. Отряды прохаживались возле корпусов, кто-то уже начинал строиться на полдник.
— Подвал в городе! — выпалил я.
— В том, что виден из окна, — всплеснула руками Инна.
Элиньяк уже успела рассказать о наших приключениях.
— Да ни фига, — замотал я головой с видом знающего мир человека. — В нашем городе. В том, в котором мы живём.
— Почему ты так решил? — спросила Эрика.
— Электричка сказала, — я стоял с таким видом, словно выбил из Электрички признание после долгой и изнурительной борьбы.
— Сама? — ахнули девчонки в один голос.
— Нет, — хмуро ответил я. — Мы спускались в комнату пыток.
Не сразу я понял, что после истории с многобашенным городом девчонки готовы поверить в любую выдумку.
— Не пугайтесь, — кивнул я. — Шутка. Электричка весьма удивилась, когда увидела план в моих руках.
— Ты не успел, — огорчилась Эрика.
— Не в том дело. Лестница исчезла. Просто мне не положено ходить по верхним пределам.
— А кому положено? — насторожилась Говоровская.
— Ей, — кивнул я в сторону счастливицы.
— Мне? — удивилась Эрика.
— Тебе, тебе, — быстро произнёс я. — Давайте не тормозить. Надо прикинуть, что будем делать дальше. У меня времени только до вечера. Вечером Электричка будет со мной разбираться по-настоящему.
— Убьёт? — ахнула Инна.
— Может, — кивнул я, желая подчеркнуть трагичность судьбы. — Так и сказала, мол, позже увидимся. До вечера, Егор Ильич.
— Ага, — недоверчиво раскрыла рот Эрика. — Да тебя, Куба, по имени-отчеству никто не зовёт. Зачем же клеветать на Электричку?
Ну вот, приехали! Ерунде про камеру пыток мы верим безоговорочно, а самым обыденным вещам уже не в состоянии. Я обиженно отвернулся. Не верят, да и пускай. Сам разыщу подвал. Сам открою дверцу, за которой сверкает Красная Струна. И тогда… А что тогда? Наверное, меня пропустят в тот сказочный город. Я буду ходить по красивым улочкам и любоваться башнями. И никто, никогда в жизни не будет называть меня Кубой!
Окончательно уйти в глухую обиду мне не дала Говоровская. Она вскочила с сиденья и умильно присела на корточки возле меня:
— Ну, Куба, не обижайся. Лично я верю каждому твоему слову.
Ты-то конечно, вот бы ещё и Эрика вела себя таким же образом. Но, в конце концов, команда моя пока не думала разбегаться, и, как командир, я должен был приступать к изложению плана дальнейших действий.
— Неплохо бы махнуть на денёк в тот городишко, — рука мечтательно указала за горизонт. — Наверное, этим с утра и займёмся. А к вечеру мы должны рвануть домой. Чёртов сгусток ведь обещал, что к вечеру подвал с Красной Струной проявится так или иначе.
— А не опоздаем? — обеспокоилась Эрика. — Лучше приехать в город загодя.
— Верно, — кивнул я. — Но что толку, таскаться по городу? Мы можем триста раз пройти мимо нужного подвала, а указатель, что надо зайти именно в него, так и не появится. Только выдохнемся, проголодаемся, и к вечеру нам уже будет не до Красной Струны.
— Но если мы зайдём в город верхних пределов, то сумеем ли выбраться оттуда?
— Запросто, — кивнул я. — Будем оставлять ориентиры. Да и далеко всё равно не успеем забрести. Нам ведь так, одним глазком.
— Не лучше ли отправиться туда после того, как закончится история с Красной Струной? — упорству Эрики мог позавидовать даже гранит.
— Не лучше, — заспорил я, на ходу придумывая причины. — Если Электричка исчезнет, наверняка исчезнет и проход. Это во-первых. А во-вторых, что мы знаем про Красную Струну? Ничегошеньки! Только то, что полезно было бы её разыскать. Если Электричка явилась к нам из верхних пределов, то в городе, расположенном там же, про Красные Струны должен знать каждый, как знают про Солнце или про воздух.
Не то чтобы я сам в это верил, но мне дико хотелось побывать в городе-картинке. Как ни странно, мои объяснения устроили даже строгую Эрику.
— Договорились, — кивнула она. — Тогда после построения…
— Вместо построения, — поправил я. — Завтра будет вынос аж тридцати двух флагов. Боюсь, что церемония протянется до обеда, а после обеда надо уже сматывать удочки, чтобы успеть на пятичасовой автобус до города.
— Ты не хочешь узнать, что скажут флаги? — удивилась Говоровская.
— О! — просиял я. — Точно! Кому-то надо остаться, пока мы двое исследуем город.
— Это нечестно, — губы у Говоровской задрожали. Она уже собиралась расплакаться. Но тут вступила Эрика.
— Давай, я останусь.
Вот чёрт! Даже сказочный город без Эрики полностью терял привлекательность. Но командир на то и командир, чтобы всё шло так, как он сказал.
— Не получится, — с нажимом сказал я. — Лестница в верхние пределы появляется только в твоём присутствии.
— Тогда я вызову лестницу и…
— Я думал об этом, — удачные объяснялочки сами прыгали на язык. — Если ты уйдёшь, то нам не выбраться. Кто вызовет нам обратный путь? Нет, разумеется, когда-нибудь ты придёшь, но вдруг понадобится срочно сбежать, а обратная дорога закрыта, так что ты — обязательный член экспедиции.