Колпачок самого высокого гнома доставал до коленей девочки. Два гнома пониже с почтением взирали на своего собрата. А тот, подобоченясь смотрел на Эрику. И казалось, что это он снисходительно глядит сверху вниз на крошечную девочку. Борода главного гнома не только доставала до земли, но и стелилась позади своего обладателя чуть ли не на метр. Остальные члены делегации не могли похвастаться такой длиной. Их бороды едва касались голенищ красных кожаных сапог.
— Род Бронзовых Шлемов согласен дать тебе кувшин Машинного Масла, — последние два слова звучали из уст гнома так, словно им обозначали амброзию, потребляемую древнегреческими богами. — Если ты подаришь нам две выплаканные тобой бриллиантовые слёзки.
— Я не плачу, — гневно ответила Эрика. — Нет, бывает, конечно, но очень редко. И уж никак не бриллиантами. Вы бы ещё жемчуг заказали.
— Тогда разговор окончен, — гномьи ноздри гневно раздулись, багровое лицо покрылось морщинами недовольства напрасно потраченного времени, гном развернулся и гордо удалился. Борода, извиваясь змеёй, уползла за хозяином. Эрика подивилась, как она умудряется оставаться такой белоснежной среди сажи и копоти.
В отсутствие более значимых лиц оставшаяся парочка заметно приободрилась.
— Клан Рыжебородого Ульриха тоже располагает Машинным Маслом, — вступил гном, что стоял слева. — Дай нам три золотых волоска со своей головы, и мы в расчёте.
— В моих волосах не растёт золото, — рассердилась Эрика. — Неужели нельзя придумать чего-нибудь попроще? Загадывайте реальные желания.
— Реальные? — хмыкнул гном, который стоял справа. — Зачем нам реальные, если мы и сами способны их воплотить. Нам нужно нечто, неподвластное гномам.
— Ну давайте меняться на что-нибудь, — Эрика понимала, что время уходит безвозвратно, что в лагере отряды, быть может, уже идут на обед, что до вечера остаются считанные часы, что тайна Красной Струны так и останется неразгаданной. — Знаете, что у меня есть? Оно для меня даже важнее, чем золото в волосах.
И Эрика вытащила блокнот. С обложки задорно подмигивал Баггз Банни. Он же улыбался с каждой страницы. Славная вещичка. И редкая, хоть и продаётся в любом газетном киоске. Зато в мире, где живут гномы и растут голубые подсолнухи, таких вещичек попросту не бывает.
Но гном не впечатлился. Совсем наоборот. Он только презрительно фыркнул и бережно приподнял бороду. Глазам Эрики предстал широкий ремень. Пряжку отлили из серебра, а кожа так и пестрела драгоценными камнями. Справа к ремню была приторочена миниатюрная книжица, обтянутая зелёным бархатом. Серебряные закорючки на обложке обрисовывали горную гряду и облака над ней.
— Приходи завтра, — ответили гномы. — Или когда раздобудешь что-нибудь ценное.
И степенно удалились, каждый в свою сторону. Эрика осталась одна одинёшенька. Только грохот молотов, что сжимали руки невидимых кузнецов, не давал поверить, что здесь никто не живёт.
— Эй, — раздался шёпот.
Из-за бочки, прижавшейся к стене заброшенной кузни, высунулся гномьий колпачок. — Ты сказала «Давай меняться»?
— Сказала, — понуро отозвалась девочка. — Кто ж знал, что у меня нет ничего, что нужно гномам.
— Быть может, мы поменяемся на то, что нужно мне, — и гном выскочил из-за бочки.
В отличии от старейшин у этого вид был презабавнейший. Колпачок извалян в пыли. Лицо бледное. Борода наискось, словно её спешно приклеили. Руки суетливо шарились в заплатанном мешке. На ногах не сапоги, а ботинки, причём давно не чищенные.
Руки вынырнули из мешка и поставили на мостовую небольшой кувшинчик, затянутый чёрной тускло блестящей тряпицей. В кувшинчике что-то плеснулось.
— Вот оно, — гном огляделся по сторонам. — Машинное масло.
— Не врёшь? — вопрос прозвучал, потому что гном доверия не вызывал.
— А ты понюхай, понюхай, — рассердился гном.
Эрика склонилась на кувшином, потом встала на колени и согнулась чуть ли не до земли. Понюхала. Неизвестно, что было в кувшинчике, но из открытых гаражей реального мира всегда доносится именно такой запах.
— Убедилась? — зашептал гном и отодвинулся подальше от Эрики. — Будем меняться?
— А на что? — и Эрика заглянула гному в глаза.
Глаза у него словно отлили из зелёного стекла. За стеклом танцевало мятущееся пламя, словно там горели сотни маленьких свечей. Гном мигом отвернулся взор и принялся ковырять носком ботинка мостовую.
— На что, на что, — напевно произнёс он. — Канцелярские принадлежности меня, понятное дело, не интересуют. Как смотришь, чтобы поменяться на что-нибудь необычное.
— А именно?
— Ну… — протянул зеленоглазый гном. — Скажем, я бы не отказался от твоей будущей радости гуляния по верхним пределам.
— Это как?
— О-о-о, всё объяснять надо, — расстроился гном. — Как маленькая, прямо. Ты хотела когда-нибудь оказаться в таком городе?
— Конечно!
— Значит, ты радуешься?
— А ты думал!
— А как ты радуешься?
— Как я радуюсь? — вопрос поставил Эрику в тупик. — Просто радуюсь, и всё.
— Так не пойдёт, — пояснил гном. — А с чего ты взяла, что радуешься. Может, ты сейчас безмерно скорбишь?
— Ну нет! Я знаю, когда радуюсь!
— Так объясни мне неразумному, — гном улыбнулся, и борода скривилась ещё сильнее.
— У меня в голове шумит, — сказала Эрика. — Как на качелях или на карусели. Только без кружения. И ещё… Это трудно объяснить. Знаешь, раньше мою голову словно тиски сжимали. А теперь вдруг они исчезли. Со мной так бывает редко. Только когда я фильм интересный смотрю. И сейчас, когда я в сказке. Знаешь, как сразу славно стало.
— Достаточно, — кивнул гном. — Я заберу у тебя эту радость. Но не теперешнюю, а будущую. Пока торжествуй, но если тебе снова доведётся проникнуть в эти места, знай, что они покажутся тебе пустым осенним полем под проливным дождём.
— Так нечестно, — возмутилась Эрика. — Я же ничего не успела посмотреть! И на вышку не залезла! И с волшебниками не познакомилась! И колдовать не научилась! А ты предлагаешь от этого отказаться! Нет, нет, и ещё раз нет.
— Как хочешь, — гном не стал спорить, ловко подхватил мешок, сунул туда кувшин и исчез за бочкой. Эрика осторожно заглянула за неё. Пусто. Только серая скомканная тряпка, да слой прошлогодней листвы.
— А может, возьмёшь другое? — тихо спросила она, не надеясь на ответ. Теперь надо было идти по гномьим хижинам и выпрашивать масло у рядовых гномов. Но дадут ли они его в обход старейшин? Кроме того, похоже, что масло здесь ценится на вес золота.
— Ты пойми, — раздалось за спиной. — Я же попросил и так самую малость.
Эрика обернулась. Гном стоял, как ни в чём не бывало, а кувшин покоился у его правого ботинка.
— Я ведь мог попросить многое другое, — вздохнул гном, и Эрика увидела, как основание бороды полуотклеилось. — Скажем, радость каждого дня. И вся жизнь превратилась бы для тебя в цепочку скучных буден. Или радость влюблённости. Предположим, влюбишься ты в мальчика, но будешь чувствовать по отношению к нему только злость и раздражение. А он, глядя на тебя, поймёт, что тебе плохо. И ему станет тоже неуютно, потому что он никак не может улучшить твоё настроение. Соглашайся, пока я не передумал. Или будешь плакать так, что бриллиантовые слёзки покажутся тебе сущими пустяками.
— Ладно, — сказала Эрика. — Забирай.
— Пожмём друг другу руки, — обрадовался фальшивый гном и протянул Эрике грязную пятерню. Девочка осторожно коснулась чумазой ладошки средним и указательным пальцами. Потом огляделась. Ничего не произошло.