Выбрать главу

Вообще-то, как я успел узнать, крейсеры по дорогам обычно не ходили, они лишь время от времени обновляли, прокладывали путь в трехметровых сугробах и торосах. Дорогами же пользовались грузовые трейлеры-снегоходы, доставлявшие товары и припасы с кордона, с рубежей Терминатора, — в обмен на доступ к драгоценной воде ледника. Я видел их однажды на разгрузке в столице ночников, но сейчас нам не встретился ни один.

— Никакой транспорт не ходит, — как бы вторя моим мыслям, сказала Норма. Она залезла на соседнее сиденье и внимательно присматривалась к моим действиям, чтобы, когда придет черед, сменить у руля. Наймарк же забрался в спальное отделение и, по-видимому, полностью отключился: сказалось переутомление прошлых дней, помноженное на его возраст. И то — наш старичок поработал за молодого!

Вдруг на панели приборов слабенько и будто бы нерешительно мигнула какая-то лампочка. Не сбавляя хода, я крутанул подсветку прибора и обомлел: «Поле радара»! Значит, нас задел луч радара с патрульного крейсера! Я прибавил ходу, не зная, как поступить.

— Что случилось? — Норме сразу же передалось мое настроение. — Чего ты заспешил так?

— Нас засекли… Нужно где-то спрятаться.

Сигнальная лампочка снова мигнула, на этот раз отчетливее, и тут же раздался голос из динамика внешней связи:

— Алло! Алло! Я — патрульный крейсер двадцать один, командир Эйкин! Вы там, беглецы, давайте тормозите немедленно, вы в зоне поражения. Даю вам две минуты, потом — залп, безо всяких! Снегохода жаль только…

Метель вроде слегка поредела, я выжимал предельную скорость, мы взлетали на сугробы в снеговых фонтанах.

— Еще! Еще немножко! — молила Норма. — Вон, впереди что-то темнеет…

— Крейсер! — чуть не брякнул я. Но это был не крейсер, это был огромный валун, а может, и вообще вершина подледного пика, пронизавшая толщу льда; во всяком случае, другого укрытия не было.

Я свернул с полузанесенной трассы и, зарываясь по окна в целине, широкой петлей зарулил за камень.

— Фу-у! А я-то думал, что эти валуны по дороге только для того, чтоб о них мотонарты бить! А вот и пригодилось упрятаться…

— С чего ты взял — упрятаться? А может, они как раз с этой стороны…

— Не может, у меня интуиция…

Почему-то мы говорили шепотом, хотя внешняя связь — я глянул на панель — была отключена. Часы показывали, что наши две минуты давно истекли. Снова захрипел динамик:

— Двадцатый патрульный, двадцатый патрульный! Бегунам: может, вы чего не поняли из прошлого сообщения, так отвечайте. Даю вам еще три минуты форы. Только не надо так мчаться, не поможет… Я вас веду на мушке, прием!

Мчаться? Но ведь мы давно стояли… И тут меня осенило.

— Пошли!

Я рывком вытащил Норму из кабины и поволок за собой, увязая в снегу.

— Куда ты, Петр? Ты что, ошалел?

Я притянул ее к себе — всю в снегу, задыхающуюся, — и мы осторожно выглянули из-за скалы. Тучи не развеялись, они так же неслись над нами темными волокнами, но снегопад почти прошел, и было видно как в поздние сумерки — сумерки условные, разумеется.

— Сейчас ты кое-что увидишь, — сказал я Норме.

И верно, вдали уже обозначился радужный венчик фар — он то нырял вниз, то снова возносился на верхушку очередного сугроба… В шлейфе снеговой пыли по трассе, по нашим еще совсем свежим следам несся боевой малый снегоход, ибо что еще мог угнать несгибаемый майор Португал, а что это был он, я уже не сомневался. Норма посмотрела вопросительно.

— Твой обожатель номер один, — пояснил я и взял на изготовку автомат (когда я его схватил, сам не помню), ибо, если ход мыслей майора был соответствующим, мы имели шанс свидеться через полминуты.

И тут по всей темной окрестности ледового плоскогорья полоснула далекая багровая вспышка, и странный свистящий гул прокатился, перекрывая вой ветра, а вместо летящего на всех парах снегохода по трассе стремительно пронесся пылающий ком, тут же распадаясь на отдельные клочья. Крейсеp немедленно выпустил еще один снаряд, совершенно излишний, и прекратил стрельбу. Все уложилось в какое-то мгновение. У Эйкина была твердая рука и хорошие самонаводящиеся ракеты.

— Ох! — вырвалось у Нормы. Мы еще не осознавали происшедшего.

— Теперь ты понимаешь?

— Начинаю… Они что, спутали нас и Португала?

— Не знаю. В снегопад видимость радара резко снижается, возможно, они думали, что у них просто двоится на экране. Больше того, я так считаю, они вообще не знали про побег Португала. Уж он-то все хорошо подготовил, не то что наша затея с кухней, хотя и сроку у него было, как и у нас, — сегодня… Так что тревогу там подняли из-за тебя, девушка. Вождь хватился… Это в тебя стреляли — ни себе, так и никому.

— Они что, не могли поймать живьем?

— Куда в такую непогоду! Радаром зацепили, и то удача. Подойдем, посмотрим…

— Я не пойду… Ты иди, если надо…

Обломки еще тлели вдали на дороге. Я сходил и почти тут же вернулся, неся нехитрую добычу — оружие, продукты… Но так спешил я не из-за этого.

— Ты знаешь, майора там нет. Шесть тел, всех я знаю, а вот майор отсутствует… Что бы это значило? Он что ж, не бежал с ними?

Норма вдруг страшно обеспокоилась:

— Не может быть! Иначе…

— Вот и я так думаю. Если он успел выскочить из машины сразу перед залпом, то он где-то здесь! Затаился в снегу…

Она вздрогнула и прижалась ко мне.

— …и сейчас, может быть, целится в нас… Бр-р-р! Надо поскорее убираться отсюда.

Она обвела взглядом пустой темный горизонт. Да, надо убираться отсюда, из этой ледяной страны, где никогда не бывает солнца, где вся радость — это сияние мертвых сполохов в черных небесах, где вокруг одни разгильдяи да алкоголики, для коих человеческая жизнь сущий пустяк, надо убираться — но прежде надо пройти маршрут Португала… Другого пути отсюда нет.

Я подсадил Норму в кабину и залез сам. Повернул ключ — приборы засветились. Лампочка безмолвствовала, но я пока не рисковал выбираться из-за укрытия. Тут подал голос проснувшийся Наймарк:

— Свинство — ушли, дверцу оставили, теперь вот стужа. Где вас носило? Чего стоим?

Я повесил автоматы на крюк у плиты и рассказал ему все по порядку.

17

Снег и снег — все время это забеленное поле ледника: то ледник косо сбегает вниз к гряде моренных валунов, то спокойно искрится под молчаливым буйством сияния идеально плоская равнина, то туманная стенка снежного заряда стремительно надвигается откуда-нибудь сбоку, — снег, снег.

Снег под полозьями и гусеницами, снег на крыши округлым эполетом, снег на ветровом стекле роскошным морозным орнаментом. Бывшие континенты и бывшие моря, бывшие города, деревеньки, дороги — все это теперь где-то под нами и нивелировано ровной, плоской поверхностью снега. Твердеющий с каждым метром глубины, прозрачный, колкий, словно стекло, лед, километровые напластования… Мы мчим над странами, замурованными навсегда в прозрачную толщу, будто в янтарь. Лёд и снег, и совершенно не верится, что где-то там, с другой стороны, не так уж далеко есть места, где и полсекунды нельзя пробыть на солнце без риска для жизни.

Мы одолели уже сотни километров, перевалили через множество ледовых отрогов, обошли вокруг (так оказалось проще) целую область торосов и колотого льда, отыскали два из трех складов майора Португала, но конец рейда был все так же далек, как и в первый день побега. Я отдал должное майору: маршрут проложен опытной рукой, вне поля действия патрульных крейсеров, большей частью по ровной местности (разве что с торосами у Португала вышла небольшая промашка), наиболее коротким. Я отдал должное также его здешней агентуре — ведь кто бы ни были эти фанатики, враги полуночного диктатора, но одно дело исходить к нему ненавистью у теплого камелька в уютном надувном куполе, и совсем другое — выйти в ледовый простор с таким вот заданием: обеспечить проход группе…