— Расскажи мне, — сказала я с наигранной настойчивостью.
— Не могу, — сквозь слезы ответила Джул. Это было ужасно, поскольку плакала она по-настоящему — рыдала и всхлипывала, даже сопли из носа потекли.
— Тормози! — закричала я, испуганная тем, что машину начало заносить из стороны в сторону.
Она притормозила. И рассказала мне все. Она застукала Дэнни, когда тот целовался с ее матерью на кухне. У меня в голове не укладывалось. Дэнни. Целовал. Маму Джул.
На кухне.
Полагаю, такое может случиться, если встречаешься со студентом из колледжа. Меня это не особо волнует, ведь у меня нет мамы. Мне стоит беспокоиться только, как бы папаша не продал дозу моим парням и не превратил их в идиотов.
Или что они просто воспользуются мной для того, чтобы подобраться поближе к поставщику травки.
— Что мне делать? — всхлипнула Джул.
Я похлопала ее по руке. Я на самом деле не знала, что посоветовать. В конце концов, у меня же никогда не было парня. Она (как никто) знает это. Ну, вы меня понимаете.
— Может, они…
— Что?
— Репетировали пьесу?
— Честно говоря, ты — сама наивность, — зло сказала Джул, выпрямляясь и поворачивая зеркало заднего вида, чтобы рассмотреть свои красные, припухшие глаза.
— Да, — согласилась я. — Как скажешь.
Я просто позволила ей выговориться. Суть в том, что Джул не разговаривает теперь ни с Дэнни, ни с мамой. Хотя она швырнула стеклянный кувшин с апельсиновым соком в маму, но та его поймала, и кувшин не пострадал, зато сок пролился на ее новую белоснежную футболку от Майкла Старса. И Джул теперь под настоящим Домашним арестом (с большой буквы «Д»). Это, учитывая обстоятельства, кажется немного несправедливым. Она тайком убежала, чтобы встретиться со мной.
— Потому что я нужна тебе, — фыркнула Джул. — Я не могла бросить тебя в беде.
Или потому, что я ей нужна? Думаю, правильнее второе. Но в этот раз не буду заострять внимания.
Мне хотелось хоть чем-то утешить Джул, но в голове так и вертелось: он целовал ее маму! На кухне! Интересно — по полной программе, или это был лишь дружеский поцелуй в щечку в знак благодарности? Но спросить я не могла, потому что боялась, что подруга бросит что-нибудь в меня или мы обе съедем в кювет. Ужасно было бы умереть с такой прической. Неужели настоящий поцелуй? Это было абсурдно, почти смешно.
Дайте я объясню. Дэнни — коротышка, а мама Джул высокая. Дэнни, скажем так, коренастый, а мама Джул раньше рекламировала нижнее белье. У Дэнни прыщи, а у мамы Джул идеальная кожа. Короче, по всем статьям Дэнни ей не подходит.
Я просто не могу это себе представить, хотя и перестать пытаться нарисовать в воображении эту сцену не получается. Похоже на то, когда к вам прилипает какая-то песенка. Только в данном случае ко мне прилипла картинка. Как я ни старалась, это было смешно. Но я чувствовала, что сейчас не время для смеха.
И вообще оно вряд ли когда-нибудь наступит. Джул и Дэнни встречаются уже целую вечность. Или, по крайней мере, с прошлого Рождества, но все равно это долгий срок, если подумать.
Я икнула, подавив непроизвольный смешок, и посмотрела в окно. Джул врубила музыку. Она курила, как маньячка, и не замечала меня.
Я никогда особенно не задумывалась о маме Джул, но она была а) молодая для матери и б) хорошенькая. Как Сила Уорд. Думаю, лучше, когда у тебя есть отец и нет матери, чем наоборот. Представляете, каково это — соперничать с мамой из-за парней? Хотя нет ли какого-то закона, запрещающего целовать несовершеннолетних? А Дэнни несовершеннолетний? Не думаю. Кажется, ему уже девятнадцать.
— Дэнни девятнадцать? — спросила я.
Джул уставилась на меня, словно я — обезьяна, которая только что свалилась с пальмы и вдруг заговорила.
— Да, — сказала она бесцветным голосом.
— Тогда ладно. Прости.
— Давай прошвырнемся по магазинам, — предложила Джул, выкуривая сигарету, казалось, за одну затяжку. Она даже не закашлялась. Должно быть, у нее стальные легкие. Возможно, она и не человек вовсе, а наполовину машина.
— Ой, я на мели, — сообщила я. Читай: «Я только что отдала все свои деньги парикмахеру на чай».
— Мы пойдем в сэконд-хэнд, — сказала Джул. — Тебе же они нравятся.
Нельзя сказать, что мне нравятся сэконд-хэнды, но я там часто делаю покупки. Просто денег у меня немного, а иногда в подобных лавках можно найти прикольные шмотки. Как-то раз я купила джинсы «Сэвен» за два бакса, а потом толкнула их на Интернет-аукционе за сто три доллара пятьдесят центов. Но, с другой стороны, Джул-то ненавидит подобные магазины. Она вопит, что лучше украдет в магазине какую-нибудь мало-мальски приличную вещь, чем будет платить за чье-то старое барахло. Непонятно, с чего это она вдруг туда собралась. Я уставилась на нее в недоумении.
— Конечно, — протянула я, ожидая подвоха. — Хм, ты уверена, что хочешь пойти?
— Да, — сказала Джул. — Нам нужно найти тебе новый… свитер. К твоей новой прическе.
Здорово, а я-то думала, что ей плевать. Я мысленно взяла назад все, что говорила о Джул. Она — хорошая подруга. Просто… ветреная. И еще немного эгоистичная. Но, по совести сказать… Дэнни! И ее мама! Я бы тоже была в такой ситуации эгоистичной.
— Кроме того, — добавила Джул. — у меня есть кое-какое тряпье. Хочу продать им.
— Тряпье? — спросила я одними губами.
Взвизгнули тормоза, и мы резко остановились на парковке у магазина подержанных вещей. Джул считает, что хорошо водит машину с ручной коробкой передач, но вообще-то она не умеет вовремя выжать сцепление.
— Тряпье, — повторила она. — Ну, шмотки.
С этими словами Джул выудила из багажника машины огромный зеленый пакет для мусора, набитый под завязку тряпками, которые могли принадлежать только ее матушке.
— Ха-ха-ха, — весело засмеялась я, в уме подсчитывая, сколько денег на Интернет-аукционе можно выручить за наряды от кутюр, без которых теперь придется обходиться мамаше Джул. — Кража века?
— Кто бы говорил. У тебя, между прочим, папа торгует травкой.
— Да, — сказала я уже без смеха. — Тогда ладно.
Мы вошли в магазин. Плюсы: я заметила в мешке с «тряпьем» замечательный черный свитер от Донны Каран до того, как Джул успела выгрузить его на прилавок. Минусы: Джул снова рыдала, и мне нечем было ее утешить. Она плакала все время, пока продавщица заносила все вещи по списку в свою книгу. Этот процесс занял целую вечность. Даже слонята рождаются быстрее. Я умирала с голоду, и голова моя стала пустой (я слегка страдаю гипогликемией). Продавщица не обращала ни малейшего внимания ни на слезы Джул, капающие на аккуратно составленный список, ни на меня, постоянно ноющую, что кушать хочется. Рядом с ней стояло блюдо с печенюшками. Это все ей одной? Я с трудом удержалась, чтобы не перегнуться через прилавок и не стащить штучку. Вместо этого я несколько раз ободряюще похлопала Джул по плечу.
Должна признаться, что где-то через полчаса мне уже хотелось надавать ей пощечин. Она элегантно хлюпала своим хорошеньким носиком и роняла слезы на всех присутствующих с таким видом, словно оказывала нам честь. Это было красиво. Кто, скажите мне, хорошо выглядит, когда плачет?!
Джул, вот кто.
Где же Кики, когда она так нужна?
— Я не пойду сегодня не вечеринку, — сообщила Джул на прощанье. — Иди без меня. Кстати, Кики уехала.
— Далеко? — спросила я. Но Джул уже ушла. Я надеялась, что подруга въедет в канаву, но она проехала по самому краешку, на расстоянии трех сантиметров.
Отлично.
Коротко о главном:
• Лучшая подруга Кики «уехала» и даже ничего не сказала.
• Лучшая подруга Джул взбешена и сидит под Домашним арестом.
• Я не могу пойти на вечеринку одна.
• Волосы напоминают парик клоуна, казненного на электрическом стуле.
Понедельник, 9 сентября
НАСТРОЕНИЕ: Я в депрессии. Размышляю о самоубийстве. Мысли путаются.