2. Джул все еще в дурном настроении из-за Дэнни и своей матери. Более того, кажется, уже вся школа знает об этом, и Джул уверена, что все над ней смеются. Хотя все скорее шокированы. Ну и, конечно, интересуются, как же выглядит мать Джул. Ладно, признаюсь: некоторые действительно смеются.
3. На эти выходные нам задали просто гору домашки, я пока что ни фига не сделала, включая свою часть дурацких «дебатов» с этим придурком. Уверена, он позвонит мне прямо с утреца пораньше в воскресенье.
4. Мне пришлось пригласить нескольких козлов с прошлого собрания школьного совета на вечеринку, поскольку я случайно проболталась, а потом уже неудобно было им отказать. Теперь беспокоюсь, что из-за них я и утрачу свой статус «почти крутой девчонки». Еще боюсь, как бы на вечеринку не нагрянули копы, не арестовали меня как школьную наркоторговку и не бросили за решетку. И опасаюсь, что Джей Ти притащится с какой-нибудь девицей и будет игнорировать меня весь вечер. Кроме того, страшно, что кто-то может отравить мою выпивку, я заболею, и придется лечь в больницу. И вообще переживаю.
Ладно. Я сделала глубокий вдох и задержала дыхание, дождалась, пока перестало хватать воздуха, и только тогда выдохнула. Голова сразу стала пустой и звонкой. Зачем я это делаю?
Посмотрела на часы. 9:49.
Кики уже едет сюда. Мы решили устроить пробежку перед вечеринкой. Отлично. Я обожаю бегать! Ладно, я ненавижу бегать. Но сама идея мне нравится. Я планирую полюбить бегать, как только улучшу свою физическую форму, так что смогу бегать на более длинные расстояния, и это не будет сопровождаться полным изнеможением и/или тошнотой. По правде, я согласилась только ради того, чтобы потом, при случае, иметь право небрежно обронить в разговоре, что мы с Кики бегали перед вечеринкой, и люди, возможно, примут меня за всю такую спортивную и крутую девчонку. Под «людьми» я подразумеваю Джей Ти.
Через два часа
Дорогой Джуниор!
Я выжата как лимон, морда красная, пот льет градом, хотя мы закончили бегать час назад и я уже приняла душ. Мое тело отказывается перестать думать, что оно все еще на пробежке. Сердце бьется как бешеное. Лицо красное и пошло какими-то пятнами.
Пожалуйста, помоги.
С любовью,
Твоя неспортивная хозяйка.
( На заметку: не бегать перед походом на светские мероприятия, где важна внешность.)
Важное дополнительное замечание: Кики даже ни капельки не разрумянилась, пока мы бегали. Втайне ненавижу Кики и ее превосходные спортивные гены.
— Бег, — сказал папа, покачивая головой и изучая мои красные щеки. — Честно говоря, когда я был в твоем возрасте…
— Папа, — перебила я. — Когда ты был в моем возрасте, то, скорее всего, по уши в грязи балдел на Вудстокском [2]фестивале. Так что рассказы о твоей юности — не самый лучший способ привести мне поучительный пример.
— Я не ездил на Вудстокский фестиваль, — возразил он резко.
— Отлично, — сказала я, — и что с того?
— На самом деле, когда я был в твоем возрасте…
Тут папа отключился и уставился в пустоту. Не волнуйтесь, такое с ним частенько случается. Он просто яркая иллюстрация того, что ежедневное курение травки на протяжении более чем тридцати пяти лет плохо сказывается на ваших мозгах.
У нас живет волнистый попугайчик (по имени Попугай), у которого нет клетки. Папа — противник того, чтобы сажать животных за решетку, так что Попугаю не повезло: Кот был бы очень рад засадить птичку к себе в рот. И вот сейчас Попугай влетел в комнату, уселся папе на плечо и начал клевать его бороду. Мне всегда кажется: что бы птичка ни делала — это призыв о помощи, хотя, возможно, у меня просто разыгралось воображение. Попугай у нас голубой с желтой головкой. Никто не знает, самец это или самка. А есть ли способ определить? Мы с папой ровно минуту наблюдали за Попугаем, и тут я вспомнила, что папа начал что-то говорить.
— Папа, так что ты говорил?
— Проехали, — сказал он. — Это неважно. Но тебе нужно принять душ или еще что-нибудь предпринять перед походом на вечеринку. Ты вся красная и потная.
«Здорово, спасибо на добром слове», — подумала я, а вслух сказала:
— Я уже приняла душ.
Но потом пошла и сделала это еще раз. Ну, сами понимаете: чистота не повредит, правильно?
Позднее (нет часов)
План по спасению Джул привел к ужасным результатам.
Просто ужасным.
Вы себе даже не представляете.
Начиналось все нормально. Все шло как намечено. Мы добрались до дома Джул без проблем. Погода стояла отличная, и все складывалось удачно. У нас была машина и вполне приличные прически. Ладно, у Кики была совершенная прическа (по-прежнему идеальные маленькие косички, которые вообще не растрепались и не развалились). А мои волосы выглядели не так омерзительно, как могли бы, если учесть их тревожный оттенок и причудливую спутанность.
Я позвонила Джул по мобильному, она подошла к окну, прижала носик к стеклу и скорчила рожицу. Это был добрый знак. Похоже, она в хорошем настроении. Поверьте мне, вам не захочется приближаться к Джул, когда та не в духе. Джул в плохом настроении ужасна, лучшего слова не подобрать. Она на несколько минут исчезла, а мы застыли в ожидании.
Наконец Джул вылезла из окна, проявив при этом изрядную ловкость. Окно в ее комнате можно лишь приоткрыть путем нажатия на ручку, поэтому ей пришлось с трудом пропихиваться через узкую щель. К счастью, она тонкая, как лист бумаги, так что особых проблем не возникло. Итак, Джул показалась на крыше. Мы могли бы уже праздновать победу, если бы не тот факт, что это была покатая крыша, покрытая красной черепицей. Мы всегда говорим Джул, что ее дом построен в стиле колумбийских наркобаронов, но это не смешно, если принять во внимание, чем зарабатывает на жизнь мой дорогой папа, и в какой обшарпанной хибаре живем при этом мы, тогда как Джул обитает в стильном доме, хотя, насколько я знаю, ее папа никак не связан с наркотиками.
Так вот Джул стояла на крыше, а на ногах у нее были туфли на каблуках.
Ну не таких уж высоких, не на шпильках. Вообще, это были не туфли, а обыкновенные шлепки (с каблуками, правда, думаю, с достаточно невысокими), да и сцепления с крышей не наблюдалось, поскольку у башмаков была такая, знаете, толстая деревянная подошва. На самом деле, если пораскинуть мозгами, эти идиотские туфли не подходили для вечеринки на пляже.
И для лазанья по крышам тоже.
Следующее, что я помню, — Джул летит вниз. Это было изящно. Она падала, а мы не могли поймать ее. А вы могли бы поймать кого-то, кто падает с крыши? Подумайте над этим. Самый лучший сценарий — падающий спасется, придавив вас насмерть. Честно говоря, мы с Джул не такие уж хорошие подруги, и мне не хотелось бы, чтобы она наступила на меня своими идиотскими туфлями. К счастью, мне и не пришлось спасать ее, потому что она поймала себя сама. В середине Большого Побега она повисла, уцепившись ради спасения собственной жизни за водосточный желоб. Мы с Кики смеялись как ненормальные. Это было очень забавно. Я заливалась так, что, думаю, заработала грыжу, было ужасно больно. Мне пришлось ухватиться за виноградник, чтобы не свалиться на землю и не начать кататься в истерике. Кики полезла вверх по решетке (полагаю, спасать Джул), а я — за ней, потому что я по жизни — человек ведомый. Почему, сама не знаю. Я все еще смеялась, поэтому соображала с трудом.
Не понимаю, как ее мама не услышала нас. Она, конечно, слегка закладывает за воротник (или это только байки Джул). А может, ее уже и дома не было. Тогда нам стоило воспользоваться дверью. В какой-то момент Кики в прямом смысле слова повизгивала от смеха. Это было, когда Джул уже явно находилась в безопасности, но дрыгала ногами и одновременно пыталась не уронить свои туфли. Она висела прямо над нами, как огромное насекомое, ноги враскорячку, туфли держатся только на пальцах. Джул шепотом верещала: «Помогите! Помогите!»
2
Фестиваль рок-музыки, состоявшийся 15–17 августа 1969 года на ферме недалеко от городка Бетел, штат Нью-Йорк (первоначально планировалось провести в поселке Вудсток), и проходивший под проливным дождем.