Слоун была полностью согласна со своим десятилетним сыном.
Вечеринка затянулась, и Слоун вернулась домой далеко за полночь. Эмма и Тревис, не дождавшись ее, уснули. Слоун, чтоб не разбудить их, даже не включила свет, — доберется и так до своей комнаты, недалека дорога. Осторожно двигаясь по квартире, Слоун запуталась ногами в какой-то тряпке, валявшейся на полу. Нагнулась, подняла и определила: рубашка — мужская, не Тревиса, слишком большой размер. Сердце замерло. Еще несколько шагов — и Слоун чуть не упала, споткнувшись о чьи-то огромные сапоги… Сердце застучало с бешеной скоростью. Он не должен приехать, но это мог быть только он! «Ладно, сейчас проверим!» — С бьющимся сердцем Слоун пошла на тоненькую полоску света из-под двери в ванную комнату. Да, это Джордан! Принимает душ, напевая свой излюбленный мотивчик!
Слоун подергала дверь.
— Эй! Я-то думала, у тебя сегодня игра. — Она старалась перекричать шум воды.
— Была игра, и мы продули.
— Сочувствую.
— Не стоит. В следующий раз мы этого Альвареса так отделаем, как Бог черепаху! А что, — донеслось из-под двери, — ты теперь и по ночам работаешь?
— Иногда приходится. — Слоун начала раздеваться. — Но сегодня… сегодня был сбор у мохнатого чудища.
Джордан рассмеялся.
— Мохнатого чудища?
— Я тебе когда-то говорила, что между собой мы зовем так Гая Реймонда. — Слоун сняла черное выходное платье, чулки, перешла к нижнему белью.
— А, вспомнил: издатель «Нейшнл эсквайрер».
— Единственный в своем роде! Устроил сегодня шикарный прием в Радужном зале!..
— Было здорово, наверно. А вообще-то ты догадываешься, сколько сейчас времени?
— Знаешь, за что мне нравится моя работа? Ни за что не догадаешься. За то, что никогда не надо смотреть на часы.
— Это что, намек?
— Понимай, как знаешь. — Слоун стояла перед дверью почти голая. — Слушай, ты там еще долго?
— Не очень! — Последовала пауза. — Я к тебе мчался, думал устроить сюрприз, но он, оказывается, ждал меня.
— Но и я… проделала такой интересный путь по темной квартире.
Слоун надоело стоять перед закрытой дверью.
— Джордан, послушай, мне тут такое пришло в голову…
— Говори скорей!
— Открой-ка!
Распахнулась дверь, и Слоун очутилась перед Джорданом, который восторженно смотрел на нее сквозь клубы пара.
— Что ты на это скажешь?
— Неплохо для начала.
— Только для начала?
Потоки воды из душа обрушились на Слоун — по щекам поползли черные полоски туши, мокрые волосы некрасиво прилипли к голове — Слоун приникла к Джордану, их тела переплелись.
— Чертовка моя ненаглядная, как я по тебе соскучился!
Нежный поцелуй Джордана мгновенно прогнал все нехорошие мысли, мучившие Слоун. Вода смыла все дурное, а поцелуй пробудил желание любви и ласки. Джордан, придерживая Слоун одной рукой, другой гладил ее по спине, по ягодицам. Слоун почувствовала, что Джордан уже готов войти в нее, попыталась пошире расставить ноги, но, не удержавшись, поскользнулась и упала, увлекая его за собой. Но Джордан устоял на ногах и поднял Слоун.
— Хорошая у тебя работка! Без меня ты бы не встала — пить надо уметь.
— К твоему сведению, я совершенно не пила, — запальчиво возразила Слоун.
— Конечно, не пила! — Джордан повернулся к ней спиной, чтобы закрутить кран. — Тебя развезло от холодного чая, правда?
— Я ничего не пила!
— Ладно, успокойся, дорогая, какая разница. Вот только боюсь, одна до постели не дойдешь — упадешь или уронишь что-нибудь. Что тогда делать?
— Это зависит от того, что я разобью.
— Вижу, что у меня нет выбора! — Джордан поднял Слоун на руки и, мокрый, понес из ванной в спальню.
— Нет, все-таки ты ненормальный.
Джордан осторожно положил ее на кровать, накрыл ее собой. Слоун извивалась под ним, в темноте отыскивая его губы, неожиданно пискнула:
— Мог бы и побриться!
— Милая моя, это потом. Сейчас у меня есть более неотложное дело!
— Прощаю тебе, ладно. Посмотрим, куда ты так торопишься, — тихим смехом отозвалась Слоун.
— Потише, ребенка разбудишь.
— Его разбудишь… Теперь хоть из пушки пали.
Джордан, добравшись до уха Слоун, нежно покусывал мочку.
— Ай, здесь ужасно щекотно!
— Да замолчишь ты наконец?! — Джордан закрыл ей рот поцелуем. Держась на локтях, он прижался к Слоун, с жадностью покрывая все ее тело. Потом руки, нежно скользившие вдоль спины, добрались до ягодиц и стали нежно поглаживать лоно.
— Джордан, я больше не могу, — простонала Слоун, — давай, давай… — Она подняла ноги и обняла ими Джордана, он вошел в нее осторожно, с каждым следующим толчком проникая все глубже и глубже.
— О, милый, как я тебя люблю!
— Любишь… а опять сбежала… от меня… — Джордан говорил отрывисто, с трудом переводя дыхание.
— Я не от тебя сбежала, — прошептала Слоун.
— Дьявол тебя поймет, отчего ты это сделала?! — с неожиданной резкостью вырвалось у Джордана, и Слоун поняла, как он зол на нее.
Больше в ту ночь разговора на эту тему не возникало.
Наступило утро, Джордан и Слоун нежились в кровати — после ночи любви хотелось отдохнуть.
— Когда ты ездил в Аргентину… ты спал там с Джилли? — в лоб спросила Слоун.
Такого вопроса Джордан не ожидал. Каким-то шестым чувством Слоун почувствовала в его взгляде нечто большее, чем удивление.
— Так ты поэтому и уехала?
— Ответь: да или нет?
Джордан уселся на постели.
— Почему у тебя все упирается в одно: спал я с кем-то или не спал? Будто это главное.
— Скажи мне прямо: да или нет, был ты с ней тогда?
— Кто тебе сказал?
— Твоя лошадь нашептала, — с горькой усмешкой ответила Слоун. — Я случайна столкнулась с Джилли в магазине, когда гуляла по Эспланаде, и она…
— И она тебе наплела, что мы с ней делили постель, а ты ей поверила!.. Ты ей поверила — это просто чудовищно!
— Так это правда или нет?!
Джордан долго молчал, не зная, как ответить.
— И да — и нет.
— Выбери что-нибудь одно, Джордан.
— После того как ты удрала, в первый раз, из Франции, — медленно начал Джордан, — я женщин видеть не мог. Мне казалось, что любая только и ждет, чтоб… использовать меня… как это сделала сначала Джилли, а потом ты. Я был вне себя от ярости и от отчаяния тоже… В этот момент и появилась Джилли…
— Появилась, и ты взял ее в постель! — Гнев закипал в Слоун, она пыталась не показывать его до поры, до времени.
— Она пришла ко мне только за этим. И я решил ее проучить. Увы, наука вышла мне боком.
— Она передумала?
— Да нет, она всегда готова. В отличие от меня, как оказывается, — тихо добавил Джордан.
— Ты передумал? — У Слоун мелькнула надежда.
Джордан встретился глазами со Слоун:
— Я не смог… передумать. Ну, и вообще — не смог. Поверь, я хотел отомстить ей, унизить, взять ее и растоптать!..
Слоун молчала в полном замешательстве.
— Ты был…
— Да, в полной импотенции. Не мог… Выгнал ее к черту. Конечно, она ничего не поняла, подумала, что мне расхотелось иметь с ней дело.
— Со мной у тебя такого никогда не было, — произнесла Слоун.
— Знаю. Я ехал к тебе в Нью-Йорк в ужасном состоянии. Не мог понять, чего я хочу, а еще примешивалась мысль, что же я могу… Наша встреча в Онфлере… событие настолько невероятное, что мои представления о женщине в корне изменились. Я хотел непременно найти тебя, потому что… привязался к тебе.
Слоун перебила:
— Ты подумал, что, если у тебя со мной будет все нормально…
— Ничего я уже не думал, когда прилетел в Нью-Йорк. Решил, что надо выкинуть тебя из головы, раз ты способна проделывать со мной такие штуки. Но когда мы снова встретились и все осталось у нас по-прежнему, — тут до меня наконец дошло, до какой же степени… я в тебя втрескался. Не хотел, признаюсь тебе, но — втрескался так…
Слоун приподнялась, положила свои руки Джордану на плечи.