Инихов снял пенсне с переносья, тщательно протер его носовым платком и снова водрузил на нос.
— Августовский план мы не выполним.
— А дальше?
— Квартальный план мы тоже не выполним.
— А дальше?
— Вы имеете в виду годовой план?
— Ну, хотя бы.
Геннадий Геннадиевич повернулся к окну и пристально, поверх стекол очков, глянул в синеющие дали. Раздумчиво побарабанил сухими пальцами по обложке папки.
— Видите ли… Сейчас это сказать трудно. Мы можем обратиться в трест с ходатайством о сокращении нам годового плана, имея в виду…
— Геннадий Геннадиевич, каковы ваши планы на будущее? — совсем тихо спросила Светлана.
— Вы опять спрашиваете о годовом плане? Я уже сказал…
— Нет, я спрашиваю о ваших личных планах на будущее. Ну, словом… вы еще не собираетесь выходить на пенсию?
— Как! — поразился Инихов и, уронив с носа пенсне, едва успел подхватить его ладонью. — Но ведь… для этого необходим соответствующий возраст — шестьдесят лет.
— А сколько вам?
— Мне? Сорок девять, — сказал Геннадий Геннадиевич, с жениховским достоинством одернув полы пиджака.
— А-а, — разочарованно протянула Светлана. — В таком случае…
Но тут снова зазвонил телефон.
— Алло… — ответила Светлана и, прикрыв ладонью трубку, сказала Инихову: — Мы еще вернемся к этой теме, Геннадий Геннадиевич. Вы свободны…
Инихов собрал свои папки и вышел, задрав подбородок.
На этот раз звонили с Джегора. Звонил Уляшев. Он часто теперь звонил на Унь-Ягинский промысел «для расширения контактов», по его шутливому выражению.
— Здравствуйте, Степан Ильич, — ответила Светлана, улыбаясь в телефонную трубку. Она тоже стояла за расширение контактов. — Ничего, спасибо… А вы об этом знаете? Да, на девяносто восьмой скважине. Но еще очень мало. В пределах суточных колебаний, как говорит наш плановик… Что?
За окном мягко прошелестели колеса автомашины. Фыркнул и заглох мотор. Федя приехал? Или трестовская машина?
— Ой, да что вы, Степан Ильич! — воскликнула Светлана и покосилась на трубку испуганно. — Какое там соревнование? Ведь мы уже восьмой месяц не выполняем плана, В долгах как в шелках… И лучше никакой делегации не присылайте: вызова мы не примем…
В дверь постучали.
— Войдите… Нет, нет, Степан Ильич, я не вам. Это здесь… Слушаю.
Вошел человек в кожанке и шляпе. Из-под шляпы торчит потрясающе длинный, великолепный нос шоколадного цвета. Вот это загар! Куда до него Антонюку со своим загаром… Щеки и подбородок у вошедшего человека отливают бритой синевой: там меньше загорело. А белки у человека очень белые и очень проворные…
— Садитесь, — шепнула ему Светлана, кивнув на стул.
А в трубку сказала:
— Ну, это уже другое дело, Степан Ильич. Поделиться опытом мы всегда рады с кем угодно, тем более с вами… Почему? Ну, предположим, личная симпатия. Устраивает вас?
Она засмеялась и взглянула на сидящего в кабинете человека, будто извиняясь перед ним: вы, мол, извините, но это разговор деловой — прерывать нельзя. Сейчас закончим.
Человек с великолепным носом в ответ на ее взгляд широко улыбнулся, сверкнул полной челюстью золотых зубов — вот это челюсть! Оружейная палата, а не челюсть… Очень забавный на вид человек. Интересно — кто такой? Из «Печорнефти»? Или, может быть, из Совнархоза? Светлана еще ни разу не встречала здесь этого человека.
— Хорошо, Степан Ильич. Будем считать, что мы с вами договорились. Присылайте людей — все покажем. А о соревновании подумаем накануне Нового года. Идет? До свидания. Спасибо.
И, положив трубку, перевела наконец дыхание.
— Так… Теперь слушаю вас.
Гость поднялся, щедро сверкнув золотой челюстью, протянул руку:
— Мамедов.
И тотчас свирепо рявкнул телефон.
— Это просто ужас. — возмутилась Светлана Панышко. — С самого утра так. Ради бога, извините… Алло!
Звонили из треста. Звонил заместитель управляющего Таран.
— Иван Евдокимович, — сказала ему Светлана, — подождите минутку на проводе… — И — гостю: — Товарищ Мамедов, а вы по какому вопросу?
— Я назначен заведующим Унь-Ягинским промыслом, — ответил товарищ Мамедов, сверкнув золотой улыбкой. — Вы продолжайте разговор. Я не тороплюсь.
— Алло…
— Светлана Ивановна, — говорил в трубке Таран. К вам сейчас должен приехать товарищ Мамедов. Он назначен заведующим Унь-Ягинским промыслом. Раньше предупредить не успели, так как товарищ Мамедов прибыл к нам только сегодня. Он будет у вас с минуты на минуту…
— Иван Евд… — голос Светланы вдруг отчего-то сделался хриплым, она поперхнулась, откашлялась. — Иван Евдокимович… Он уже здесь… Только что зашел…