- На фига те трактора! - воскликнул Паша, который до этого слушал старших и цедил сквозь зубы молоко. - Это миллиард двести миллионов килограммов конфет. А если чётких, шоколадных, по два доллара, где-то шестьсот тысяч тонн. На каждую школу по тонне...
Космические расчёты младшего прервал смех остальной семьи.
- Вот сколько конфет съели чиновники, - вытирая слёзы, заключила мама юного математика. И, успокоившись, продолжила. - Наш сосед Колька сегодня у Зайцевых среди бела дня украл два алюминиевых бидона. Догнали, побили. Так этот только на нашу маленькую деревню опозорился, а в "Новостях" говорили об одном губернаторе, который украл у своей области два земельных участка в сосновом лесу для себя и сына. Вот это позор на всю страну. Каково жене, детям, внукам, родственникам? Среди людей ведь живут, все их знают...
- Тоже придумала: "на всю страну"! - Иван даже хохотнул. - Они живут в другой стране. Там нет понятия позор. У них на совести чешуя...
- Алексеич... Юрий Алексеевич говорил, что раньше больших преступников предавали церковной анафеме...
- Не выражайся! - съехидничал Паша на слова брата.
- Помолчи... Почему бы сейчас так не делать? По всей стране, во всех церквях раз в год проклинать, чтоб все знали...
Дарья хотела что-то ответить, но, услышав вздох мужа, промолчала.
- Историк говорит, - продолжал Юра, не замечая пессимизма родителей, - что чиновник - это "такая машина (здесь он перешёл на интонацию цитирования, отчего Паша прыснул в кулак), которая работает только в зависимости от внешних условий. Выгодно воровать - ворует, выгодно работать честно - работает честно. Задача государства - создать условия, когда чиновник будет работать для государства".
75
- Условиями ведают те же чиновники, - возразил Иван сыну. - Ну, а второй твой источник доходов?
- Вот, - Юра развернул газетную вырезку. - Здесь написано, как начальство на периферии...
- За базаром следи, - перебил Паша.
- Так, всё выпил? Вперёд из-за стола. Ещё раз стих повтори назавтра, блатной ты наш.
- Мам, я знаю.
- Вперёд!
- ...Назначает себе зарплату и всякие выплаты. Читай: надбавка за стаж, компенсационные пособия, за работу с секретными документами, за ненормированный рабочий день, беспроцентные ссуды... Какая стране от них выгода? Вон за границей видно, что министерства работают, а у нас... У начальства четыреста тысяч машин по всей стране. Даже если половина в Москве, то на каждый район приходится по сто-сто пятьдесят. Сам видишь, сколько здесь можно сэкономить.
- Прямо сказочная жизнь... не поверил Иван сыну. - Ну-ка, дай газету.
Пока он перечитывал статью под названием "Как живут чиновники на местах", Юра внимательно изучал оборотную страницу листа.
- Тут ещё таблица интересная. Историку покажу...
- Где? В ...ском военном округе покончил с жизнью двадцатипятилетний капитан-танкист. Причина: семья из четырёх человек последние полгода вела полуголодное существование.
- Смотри ниже.
- Ослепнем при таком свете.
- Третий день, точнее, вечер, слабое напряжение, - заметила Дарья, мывшая посуду.
- Так выключите телевизор.
76
- Сейчас будут итоги кинофестиваля. Мне надо: на МХК с детьми обсуждаем...
- Опять?
- Это другой.
- Так хотя бы звук можно убавить? Это ж концерт по заявкам олигофренов...
- Что тебе не нравится? Он сейчас самый модный певец. По своим ученикам знаю.
- А ты прислушайся, что поёт этот предмет для поклонения.
Дарья перестала греметь умывальником и повернулась к телевизору. Застыл и Юра, собравшийся выполнить просьбу отца. Попали как раз на припев, который повторялся дважды:
Вау, весело, прикольно,
Только мне не делай больно.
Круто нам с тобой вдвоём,
Мы сейчас ко мне пойдём.
- Убедилась? - раздражённо спросил Иван жену, когда Юра выключил звук. - Вот что надо с детьми обсуждать на уроках. Чтоб такими же убогими не стали, как наша эстрада... Обратила внимание, что в песнях совсем исчезли социальные темы? Даже в рок-музыке. А ведь мы с тобой на этом выросли. А всё потому, что рокеры тоже бросились в погоню за деньгами. Русский народ на марафоне: кто быстрее побежит и больше хапнет. Ну, а музыканты всегда ж были с народом...
- "Там, где мой народ , к несчастью, был", - вздохнула Дарья.
- Так, и что в твоей таблице? - вспомнил Иван, что всё ещё держит в руках Юрину газету.
- В 1991 году - 524 психбольных на сто тысяч. В 1996 - 694...
- Дебилизация, - согласилась Дарья. - У нас старые учителя говорят, что раньше справки давали пяти-шести детям на весь район. Теперь - до
77
шестидесяти.
- Боюсь, что в Госдуме этот слой тоже представлен, - хмуро пошутил Иван.
- Судя по нашей жизни - мощное лобби... Коллеги шутят: скоро будем переучиваться на вспомогательную программу. У Веры в классе пятеро по справкам. Третья часть. Представляешь, какая там учёба?..
... Когда сыновья ушли в свою комнату и занялись игрой в шашки, Дарья положила перед мужем местную газету:
- Почитай лучше нашу статью... Нет, я тебе сама прочитаю. Оценишь мои способности. Наша маленькая группа кандидатов на голодовку доверила написание всех обращений мне. Историк Юрий Алексеевич писать да говорить - мастер, но сказал, что здесь нужны женские эмоции. Вот слушай, что получилось...
- Хватит оговариваться. Валяй, - Иван перешёл на диван, но не откинулся на спинку, а подался вперёд, чтоб жене не пришлось читать громко и дети её не слышали.
- "Уважаемая редакция. Коллектив Озёрковской школы обращался в районную и краевую администрации, к депутату Государственной думы Иванову Н.И. с вопросом: "Где наша зарплата, где компенсация за книгоиздательскую продукцию, где детские пособия?" Однако сколько-нибудь вразумительного ответа ни из одной инстанции не получил. Школа даёт детям не только знания. Здесь они получают представления и о моральных принципах: чести и достоинстве, правде и справедливости, связывая эти важнейшие понятия с личностью учителя. Поэтому спокойное принятие лжи, соглашательство, готовность к унижениям для настоящего педагога неприемлемы. Мы не хотим способствовать тому, чтобы в России выросло ещё одно рабское поколение. Наши требования просты: отдайте заработанное за девять месяцев. Даже получая зарплату вовремя, мы вынуждены были бы при её низком размере влачить нищенское существование, без зарплаты же мы обречены на голодную смерть.
Мы обращаемся в средства массовой информации и во все властные институты области с предупреждением: мы дошли до предела терпения и с 20 октября с.г. объявляем бессрочную голодовку".
- Сурово, - сказал Иван через минуту. - С другой стороны, если вас не
78
устраивают условия труда, увольтесь. Зачем гробить здоровье?
- Почему я должна уходить из школы? - возмутилась Дарья таким тоном, будто говорила не с мужем, а с каким-нибудь чиновником. - Это моя школа. Это мои дети. Мои, а не тех уродов, которые воруют чужие зарплаты и заискивают перед прокурорами, чтобы не схлопотать за воровство... Я люблю свою работу, я люблю своих детей, поэтому не я должна уходить, а они. Потому что они не любят детей, не любят людей, вообще не любят страну, не любят, я уверена, и своих родных. Наслаждение властью заменяет им все другие наслаждения. А мы, пусть всемером, заставим их уважать детей и учителей... У меня тоже власть. Дети мне верят. Я разговариваю с ними о жизни, наверное, чаще, чем их замотанные материальными проблемами родители. О чём мне ещё говорить с ними на литературе, как не о жизни? И я ответственна за то, какими они станут. Пусть некоторые уйдут из школы не очень-то грамотными, но не рабами. Это хуже. Мне одинаково противно и когда ученики грубят, и когда угодничают.
- Ты тратишь на школу по пятнадцать часов в сутки. Слепнешь над тетрадями. Терпишь унижения. А твоя годовая зарплата равна цене четырёх свиней, которых вырастить - часа-полтора в сутки хватит...
- Да, пока что стране свиньи нужнее грамотной молодёжи...