Залаяла собака, и Ивану пришлось выйти во двор. Вернулся не сразу.
- Что ж ты в одной шапке мёрзнешь? Ничего не накинул, - упрекнула его
87
Дарья.
- Петька Рыбаков приезжал. Отдал ему свою канистру солярки. Дрова надо вывезти с деляны.
- Кажется, тебе самому солярка была нужна?
- Отдаст. Ему срочно.
- Что за срочность такая? Уже стемнело, а они в лес...
- Говорит: на завтра-послезавтра передали снегопад. "А потом к нашему егевю пвиведут квутые из Мовска, начнут, как чевти, носиться по лесу и палить во все стовоны из кавабинов. И так всю дичь повыбили и нас в лес за двовами не пускают", - Иван усмехнулся своей пародии на картавого односельчанина. - А снег уже идёт. Красиво...
- Завтра опять будем откапываться... Кстати, у Рыбаковых новые соседи.
- Эту развалюху Петренок кто-то купил?
- Купили. Семья - четыре человека. Жили в нашем городе, на окраине, а там начали строить бензоколонку. Полгода их выживали: то мужика побьют, то в огород бульдозер заедет, всё вывернет... Формально власти их поддерживали: хотите - живите, хотите - назначьте компенсацию за свой дом и участок. Но, во-первых, не хотели родительский дом продавать, а во-вторых, хозяева бензоколонки предложили им вообще гроши. Как что случится - вызовут милицию. А те - ни вашим, ни нашим: мол, нет повода возбуждать дело. Среди этих хозяев, вроде, сын мэра... В конце концов среди ночи прямо в дом въехал грузовик. Пробил стену в детскую комнату. И что ты думаешь? Грузовик был угнан со стройки, а угонщик скрылся. Поломали полдома, а отвечать некому.
- Убить надо было того угонщика на месте.
- Им не до этого было! Дети испытали такой шок, что попали в психиатрическое отделение. Младшая - девочка - до сих пор лечится... Был у нас бесчеловечный социализм, но демократию сделали ещё более бесчеловечной... Хорошо хоть, что ты перец и соль купил. В нашем ларьке ничего нет. Уксус да чипсы.
- Значит, теперь у нас в деревне на четыре жителя больше?
88
- Девочка у них пока в больнице, а мальчишку мне в класс привели. Поэтому я и знаю подробности. Да у нас вся учительская собралась послушать эту женщину! Возмущались... Хотя нас самих так же растоптали... Да! Харина Ленка родила! Так что, действительно, на четыре жителя прибавление.
- Молодцы. А ведь бедно живут... Хотя, если не ради детей жить, то ради чего ещё?.. - сказал Иван и прибавил после паузы, когда в соседней комнате Юра ласково обозвал младшего брата.
- Теперь уже не так бедно. Её муж всё не мог себе места найти: то в моря пытался, то в городе, в ларьке, работал. А теперь занялся хозяйством: развёл свиней.
- Да, он трудяга...
Иван устало вздохнул и замолчал: у него уже слипались глаза, но, боясь обидеть жену, он не шёл спать и мужественно дожидался, когда будут готовы пирожки. Наконец, Дарья сняла последнюю партию и присыпала солью масляные пятна на печке, чтоб не дымились.
- Ну что, Даш, все новости? Будем ужинать? - Иван потянулся, встал. - Эй, мужички! - крикнул он сыновьям.
- Хорошие все, - ответила жена.
- Есть плохие?
- Плохие как всегда на улице вдов.
- Ну, и название...
- Точное название... У троих женщин мужья и до пенсии не дотянули, два мужика руки на себя наложили. Ещё две воспитывают детей сами, а отцы неизвестно где.
- И что за новость?
- Савельевна вернулась из Чечни.
- Да ты что? Ну, погиб её сын или нет?
- Если б погиб... А то и свечку в церкви не поставишь: то ли во здравие, то
89
ли за упокой. Четыре месяца искала, такого насмотрелась, что нам в кошмарном сне не привидится. А теперь говорит, что лучше бы и не знала правды... - Дарья глубоко вздохнула. - Оказалось, что её Толю продал в рабство чеченцам его же старший лейтенант. Долго добивалась, и всё-таки по великому секрету ей сказали. А дальше - ничего. Офицер тот давно уже в другое место переведён на повышение, а сами чеченцы только о тех что-то сообщают, за кого ждут выкуп... Видела она и других наших пленных: живут в сараях, в ямах. Им и уши отрезают, и пальцы отрубают. Обращаются хуже, чем со скотом.
- Ну, а военное начальство?
- Говорят: мы ничего не можем. Часть эта теперь в Поволжье. А сама она по Чечне больше двух месяцев ездила, так там своя власть. Люди, правда, помогают, хоть и сами боятся. Стариков, женщин там уже никто не уважает. Всё решает автомат.
- Да, никому мы не нужны... Паша! Мама сказала: сначала суп. Нечего сухомяткой набивать желудок... Сами себя не уважаем, поэтому и чеченцы не считают русских за людей. А если б наша власть постоянно показывала, что за любого гражданина на всё пойдёт, тогда б никто не смел так обращаться с русским солдатом. Вон Америка. Чуть где угроза их посольству, сразу авианосец подгоняют, даже по пустыне. Пусть это рекламный трюк, но американца в любой банановой республике побоятся убивать. А русскому и нос отрежут, и уши... А, что там говорить! Если такое творится, как ты про бензоколонку рассказывала, то можно ждать, что и нам скоро начнут уши отрезать...
- Кто, пап? - весело поинтересовался Паша, которого по причине возраста ещё не впечатляли подобные истории.
- Кто, кто... Своё же начальство... Какие-нибудь сынки мэров...
Иван встал, в сердцах махнул рукой и, взяв кочергу, принялся ворошить в печке, чтобы побыстрее закипел чайник. Дарья, хотя и сама рассказывала с горечью, не ожидала, что так расстроит мужа, выплеснувшего на ужин столько раздражения.
- Ладно, - сказала она через несколько минут, стараясь придать своему тону весёлость. - Я тебе лучше расскажу, как ко мне приходили свататься! Не
90
хотела говорить, а то ещё побьёшь свата. Он тут, поблизости, через стенку.
- Колька?.. А жених кто?
- Его собутыльник. Башкатов, кажется. Возле брошенного магазина живёт.
- Башкатов. Башка...
- Пришли просить что-нибудь на закуску, - Дарья начала помогать мужу разливать чай. - На две бутылки самогона деньги нашли, а чем закусить - не могут найти... Стали трепаться о всякой ерунде и забыли...о цели визита. Шушера говорит: я сват, а это жених. Хозяйка, мол, ты хорошая... А я как раз тесто ставила на эти вот пирожки... Тут Паша с улицы пришёл и начал их гнать...
- Пашка?! - Иван глянул на самодовольно ухмылявшегося сына.
- Да. Кольке говорит: дома, наверное, всё сожрали, теперь по людям ходите. Копайте те две грядки картошки, которые такой толпой не смогли осенью выкопать...
- Ого!
- Что ты! Паша-то полушутя, а Башкатов обиделся, давай его за ухо ловить. А этот каратиста из себя изображает, грозится им. Отец, мол, вернётся, накостыляем вам вдвоём. Сосед наш тоже кулаки вытянул: давай, говорит, драться один на один. Тут уж и я не выдержала: прогнала "женихов"...
- Видишь: я только на два дня, а к тебе уже свататься. Так что, если со мной что-то случится, одна не останешься.
- Что с тобой случится? Опять болит что-то? - Дарья пристально посмотрела на мужа, в глазах её появилась тревога, а на губах ещё не растаяла улыбка, сопровождавшая весёлый рассказ.
- Я, Даш, в областную прокуратуру заезжал.
- Так я и думала!.. - Дарья всплеснула руками, хлопнув себя по ноге посудным полотенцем. - Как начал ты говорить, что в Морске выгоднее продавать, я сразу поняла, что ты всё ещё хочешь добивать своего...
- И добьюсь. Там не помогут - в Москву поеду. Грязь не должна плавать наверху. Это противоестественно. Её место - на дне...
91
- И чем закончилось твоё обращение?
- Обещали помочь. Всё написал, как сказали. Самого областного прокурора Горина видел. Контора там серьёзная. Подавляет.
- Все они серьёзные делать вид. Толку-то...
- Зря ты так. Это не у нас в райцентре: папка с одним моим заявлением. А там обо всех подробностях расспросили, не отмахнулись...
- А ты фамилии называл?.. Тех, кого подозреваешь в краже?
- "Подозреваешь"?.. Я знаю, кто украл. И фамилии их написал... Спросили только, не ошибаюсь ли. Обвинение, мол, - вещь серьёзная...
- Небось, знают их.
- Думаешь, в областной прокуратуре водят знакомство с уголовниками районного масштаба?