Иван выключил свет и замер.
- Муж, ты чего там затаился?
- Даш, у нас что, сверчок в доме?
- Да, заполз через открытую дверь. Я специально запустила.
- Как громко поёт. Даже Шушеру не слышно, - Иван улыбнулся в темноте и пошёл к кровати.
Некоторое время лежали молча, без движения, точно зная друг о друге, что не спят. Первой заговорила Дарья.
- Никифоровы купили машину. Старую, недорого. В учительской обсуждали, так Кротова пошутила: "Есть "грузинский принцип": десять лет в одних дырявых штанах, зато на "Волге". Есть "прибалтийский принцип": все силы, все средства на то, чтобы построить дом, обязательно двухэтажный. И есть "русский принцип": а, всё равно нет в жизни счастья, лучше всё пропить. Вот я и думаю: будет толк с того грузовичка, если мы его купим? Может, не он нас кормить-одевать будет, а мы его? На новый или просто хороший ведь денег всё равно не насобираем...
- Не знаю, - не сразу ответил Иван и с минуту помолчал.- Деньги с бычка, свиньи, картошки ведь останутся. Даже когда всё к зиме купим... Если на дом отложить - до весны не долежат, разойдутся по мелочам... Лучше
29
питаться?.. Голодного и за год не накормишь...
- С одной стороны, все так делают. Вон Толик под залог квартиры взял кредит, продал родительский дом, гараж. Машину, где попало, ставит. Арендовал магазин. А с другой, крутится-вертится, а богаче за пять лет не стал.
- Он же ЧП. Налоги платит. А я с государством связываться не собираюсь. Просто: продажа излишков с огорода.
- Начнёшь больше садить - совсем согнёшься. И так здоровье уже не то... Мальчишек тоже жалко: ничего не видят, кроме работы...
- Ты ж учитель литературы. Как там? "Эта привычка к труду благородная..."
- О Некрасове плохо говорить не буду. Он призывал уважать труд народа. А вот в наше время то, что труд облагораживает человека и всё такое, придумали лентяи, те, кто сидит на шее простого человека и сочиняет всякие сказки пропагандистские.
- Пашка спрашивает: "Пап, ты что больше любишь: окучивать или копать картошку?" А я ему: "Больше всего люблю лежать на диване и читать книгу".
- Точно. По тебе вижу да и по себе тоже: труд уродует человека. Такой труд, как у нас. Ну, какой я учитель? Придёшь из школы, и начинается: корова, огород, сварить ужин, помыть посуду, перегнать молоко... Какое тут творчество?.. - Дарья вздохнула.
- Вот именно, - усмехнулся Иван. - Работаешь, работаешь, на пять часов отвлеклась, в школу сходила, и опять: работаешь, работаешь... Говорят же: лучший отдых - перемена занятия.
- Хороша перемена. У нас в школе у всех только и разговоров, что про дождь, про урожай, про цены на сметану и мясо...
- Ладно, фермер-учитель, давай спать. Утро вечера мудренее.
Глава 3
- Ты уже подоил корову? - удивлённо спрашивала Дарья мужа ранним
30
утром третьего сентября.
- Подоил. Отвыкай от лета. Теперь тебе на работу, так что по утрам сам всё буду делать.
- Тебе и без коровы хватит работы. Ладно, пошли завтракать, да мальчишек надо будить...
- Подожди. Чего вчера такая расстроенная была?.. Я и заговорить с тобой боялся...
В ответ Дарья вдруг побледнела и, опершись на жердь кошары, вздохнула:
- Вот, муж, из школы меня собираются выгонять. Вчера приезжали из районо, выписали нам по первое число... И, главное, с коллективом не захотели говорить, а вызывали всех по одиночке. Мне сказали, что устроят такие проверки, что можно будет по тридцать третьей увольнять. Так, как вчера, меня ещё никто никогда не унижал. Обе как начали орать, я и слова не могла вставить. Обвинили меня в заговоре против губернатора. Ему, мол, и без того перед выборами достаётся, бедному. То проверка из Москвы по нецелевому использованию бюджетных средств, то сына, отправляющегося за границу, ловят на таможне с двадцатью тысячами долларов...
- Неужели могут выгнать? А кем заменят?
- Пошли в дом. Что мы разговариваем возле сараев?.. Могут. Например, доказать служебное несоответствие. Я же оценок липовых не ставлю, поэтому у меня "двоек" в журнале хватает. Они мне вчера прошлогодние журналы на моих страницах в лицо совали, эти две ведьмы... Лучше бы отменили второй год, а то хвастаются заботой о детях, а заканчивать школу с любыми оценками не разрешают, каждый обязан знать все предметы на "три". Выжимай из них, как хочешь...
- И что, отменили вы забастовку?
- Нет, никто не сдался. Все едины. Вас, говорят, забастовочный комитет, от увольнения защитим. Вообще, людям открылись глаза на власть после оскорблений этих двух посланниц и после того, как те наотрез отказались от общения с коллективом, хотя мы настоятельно приглашали их в учительскую... А наш шеф сдался.
- Маринов?
31
- Да. Тоже стал уговаривать отступиться... Народ ещё то взбеленило, что нас надули с этим разрекламированным повышением зарплат бюджетникам на пятьдесят процентов. Оказывается, это повышение только для федеральных служащих. Учителей, медиков оно не касается. А региональные власти, значит, могут повысить, если захотят.
- Как же, захотят...
- Вот-вот. Короче, расстроилась я вчера так, что всё из рук валилось. Вызывали-то прямо с уроков, а потом нужно было идти к детям с заплаканным лицом. Даже наши мужчины ходили после вызова "на ковёр", как побитые псы.
- Лучше бы вы в суд подали. Сегодня одного запугали, завтра половина откажется бастовать...
- Там видно будет. Надо ж когда-то начинать показывать, что мы люди, а не скот. И детям подавать пример. Представляешь, эти...посланницы ещё и стыдили нас за то, что требуем свою зарплату. Мол, в стране и так кризис, а мы его усугубляем. То есть, если требуешь соблюдать закон - значит, предатель родины. Не поймёшь: у нас демократия или фашизм... Ладно, об этом можно долго говорить, пора будить наших школьников. Мы и так вчера в учительской всё пережёвывали, пережёвывали. Никак не могли понять, зачем стране безгласные рабы...
Иван никак не выразил своего отношения к происшедшему в школе. Они позавтракали всей семьёй, он напутствовал сыновей незлобивыми шутками, на которые те ответили, что оставляют всё хозяйство на него и чтоб смотрел в оба. Как и прошлым утром, Иван приказал себе не прозевать в обед участкового, который неизвестно где мотался по делам и вчера днём не заезжал домой. Иван не показал родным той душевной боли, которая вдруг накрыла его после рассказа Дарьи. Он никогда не прощал оскорблений ни в свой адрес, ни в адрес жены. Когда переехали в это село, тут же заткнул рты местным сплетницам, которые набросились на свеженькое и начали было перемывать косточки приезжим. Заткнул так, что его боялись до сих пор. Но сегодня он был бессилен: ехать в районо и скандалить за оскорбления, нанесённые без свидетелей, было, скорее всего, бессмысленно.
32
"И на кой она работает на это садистское государство? - раздражённо думал он. - Хотя между школой и государством уже почти никакой связи. Учителя без зарплат да ещё несут в школы всё своё, потому что государство даже на ремонт махнуло рукой. Школа содержится деревней, в первую очередь своими работниками. А государство только делает вид, будто у него есть такая статья расходов: образование. Её, наверное, только на зарплаты чиновников и хватает..."
С тяжёлым сердцем пошёл Иван копать картошку, надеясь, что работа даст облегчение душе, утомив тело. И действительно, поразмыслив некоторое время о чиновниках, о том, как они в точности выполняют приказы свыше и проводят политику государства, и что подавление забастовок - это, очевидно, сейчас и есть государственная политика, а не отсебятина районных боссов, Иван незаметно перешёл в совершенно другие материи. Ему вспомнилось, как они с женой мечтали накопить денег и проехаться по Золотому Кольцу. Всё время что-то мешало: то рождение детей, то всякие эксперименты в экономике, приведшие к тому, что Иван, строитель с тремя четвёртыми разрядами, остался безработным. Почему-то очень хотелось посмотреть действующие монастыри, узнать, действительно ли есть места, где порядочные люди строят жизнь по-своему, или там те же лицемерие и страсти.