- Ваша нога, госпожа графиня!
- К черту мою ногу! Оставьте меня! Черт подери! Катрин!.. Это же невозможно!.. Это же невероятно!
Она барахталась в руках сестры, но Катрин уже устремилась к ней. Обе женщины горячо обнялись и расцеловались и некоторое время так и оставались, прижавшись друг к другу.
- Вы правы, это невероятно!.. Это уже чудо! О! Эрменгарда, как хорошо, как хорошо, что я свиделась с вами... Но как вы оказались здесь?
- А вы?
Эрменгарда мягко отодвинула от себя Катрин и, держа ее на расстоянии вытянутых рук, изучающе посмотрела на нее.
- Вы изменились... ну совсем мало! Вы все такая же красавица, может быть, даже еще больше похорошели! Правда, немного другая... менее роскошная, но более волнующая. Скажу: вы стали тоньше, духовнее... Дьявол его возьми! Разве можно подумать, что вы родились на свет Божий в какой-то лавчонке?
- Госпожа графиня, - вступила в разговор сестра Леонарда. - Просила бы вас избегать всякого упоминания о мессире Сатане в этом святом жилище! Вы просто поминутно его поминаете!
Эрменгарда обернулась к ней и посмотрела с неподдельным удивлением.
- Вы еще здесь? Ах, да... правда, ваше дело с комнатой? Хорошо, идите и переселите отсюда моих бездельниц, отправьте их в общий зал и устройте больную на их месте. Теперь, когда госпожа де Брази со мной, мне никто не нужен! И у нас есть о чем поговорить!
Монахиня, которую так бесцеремонно спровадили, поджала губы, но поклонилась и вышла, не сказав ни слова. Только хлопнувшая дверь показала всю меру ее недовольства. Графиня посмотрела ей вслед, пожала плечами, потом тяжело передвинулась в кровати, которая затрещала под ее тяжестью, и дала место своей подруге.
- Идите, сядьте здесь, миленькая моя, и поговорим. Сколько же времени прошло с тех пор, как вы меня бросили и устремились на приступ Орлеана?
- Пять лет, - ответила Катрин. - Уже пять лет! Время быстро проходит.
- Пять лет, - повторила за ней Эрменгарда. - Как я старалась хоть что-нибудь узнать о мадам де Брази. В последний раз я получила о вас вести, когда вы были в Лоше и сделались придворной дамой королевы Иоланды. Вам не стыдно?
- Да, - согласилась Катрин, - но дни текли, а я их не замечала. И потом, дорогая Эрменгарда, вам нужно отвыкнуть называть меня именем Брази. Я его больше не ношу...
- А какое же тогда?
- Самое прекрасное из всех: Монсальви! - произнесла молодая женщина с такой гордостью, что графиня не смогла не улыбнуться.
- Так вы выиграли? Вы всегда будете меня удивлять до невозможности, Катрин! Какое же колдовское средство вы нашли, чтобы заставить полюбить вас несговорчивого мессира Арно?
При имени мужа улыбка сбежала с лица Катрин. У ее нежного рта пролегла горькая морщинка, она отвела глаза.
- Это длинная история... - прошептала она. - Страшная история...
Мадам де Шатовилен какой-то миг хранила молчание. Она наблюдала за своей подругой, взволнованная той болью, которая отразилась на лице Катрин. Она не знала, как продолжить разговор, боясь ранить молодую женщину. Через какое-то время она сказала с непривычной для себя мягкостью:
- Позовите одну из моих женщин, пусть она поможет вам снять намокшую одежду, высушит ее, а вам даст другую... она будет немного велика, но согреет вас. Нам принесут ужин, и вы мне все расскажете. Похоже, вы ужасно устали...
- Да, именно так! - согласилась Катрин со слабой улыбкой. - Но прежде мне нужно заняться одной из моих спутниц, той, которой как раз требовалась отдельная комната.
- Я дам приказ...
- Нет, - ответила Катрин. - Мне нужно туда сходить. И я немедленно вернусь.
Она вышла в коридор как раз в тот момент, когда Жилетту вели в соседнюю комнату, из которой выдворили двух камеристок Эрменгарды. Ее сопровождала женщина, обещавшая Катрин заняться больной.
- Говорят, вы нашли в этом доме подругу, - сказала она. - Если хотите, ночью я подежурю у нашей спутницы. Она нетребовательна, не обременит меня.
- Но, - смутилась Катрин, - я не хотела бы... Вам же тоже нужно отдохнуть! Та улыбнулась.
- Я крепче, чем выгляжу. Я-то усну все равно где. На камне, под дождем... да даже стоя!
Катрин с интересом посмотрела на нее. Это была молодая женщина; примерно тридцати лет, невысокая брюнетка, худая, но благодаря коже, огрубевшей на ветру и солнце, она выглядела крепкой и здоровой. Она была бедно, но чисто одета. Ее чуть вздернутый нос и большой подвижный рот придавали лицу веселое выражение, которое понравилось Катрин.
- Как вас зовут? - мягко спросила она.
- Марго! Но меня прозвали Марго-Раскрывашка... Я... я не очень-то приличная! - добавила она с искренностью, которая тронула ее собеседницу.
- Тес! - произнесла Катрин. - Паломники - все братья и сестры. Вы одна из нас... Но спасибо за помощь! Я буду в соседней комнате. Позовите, если понадобится.
- Будьте спокойны, - заверила ее Марго, - я сумею выйти из положения сама. Впрочем, бедной Жилетте больше всего нужно поесть хорошего супа да выспаться, что бы там ни думал наш вожак, который желает от нее избавиться!
- А что он сказал?
- Что он не даст ей пойти вместе с нами дальше, потому что не хочет тащить больных до Компостелы.
Катрин нахмурила брови. Этот Жербер, похоже, решил всем навязать свою волю, но она не собиралась ему поддаваться.
- Это мы еще посмотрим, - сказала она. - Завтра будет день, и я улажу этот вопрос. Если только наша сестра не захочет сама остаться-здесь.
Напоследок Катрин улыбнулась Марго, которая смотрела на нее с восхищением, и вернулась в комнату Эрменгарды.
***
Уже наступила глубокая ночь, когда Катрин умолкла, но в древнем, римской постройки дворе приюта призывный колокол все звонил для тех, кто был в пути. Он звучал рефреном в трагическом рассказе Катрин. Эрменгарда выслушала историю молодой женщины от начала до конца, не вставив ни слова, и, когда Катрин замолчала, старая дама вздохнула и покачала головой.
- Если бы кто-нибудь другой рассказал мне эту историю, я бы и половине не поверила. У вас необычная судьба. И я верю, что, несмотря на самые жуткие приключения, вы способны выстоять до конца. Скажу прямо: встретить вас в одежде простой паломницы - это ведь плохой анекдот, и только!.. Значит, вы отправились в дорогу к Сантьяго-де-Компостеле? А если вы не найдете там мужа?