Вильям Козлов
Время любить
Часть первая
Возвращение Андрея
Да, верю, верю я, что все пред ним равны…
Но люди не для мук – для счастья рождены!
И сами создали себе они мученья,
Забыв, что на кресте пророк им завещал
Свободы, равенства и братства идеал
И за него велел переносить гоненья.
Глава первая
1
Июнь 1983 года порадовал ленинградцев теплом и солнцем. Каменные громады зданий еще не раскалились настолько, чтобы излучать постоянный жар, переходящий в неподвижную духоту. Легкий ветер с Невы обдувал лица прохожих. Было жарко, но не душно. На Средней Рогатке, откуда начинается шоссейная дорога на Москву, стояла высокая большеглазая девушка в темно-синих вельветовых джинсах и клетчатой ковбойке с засученными рукавами. Лучи яркого июньского солнца позолотили ее длинные каштановые волосы, свободно спускающиеся на узкие плечи, заставляли прищуривать светлые, с небесной голубизной глаза. У ног девушки на асфальте стояла спортивная сумка. Синие, с белыми полосами кроссовки припорошила пыль. Сворачивающие с площади Победы машины не очень быстро проезжали мимо. Водители бросали на девушку любопытные взгляды, но она никак не реагировала на это. Стоило бы ей поднять руку – и любой, наверное, остановится. Иногда девушка бросала взгляд на часы, что синим огнем вспыхивали на ее тонком запястье, досадливо качала головой, недовольно поджимала подкрашенные губы. Она кого-то ждала, и этот кто-то явно опаздывал.
Вишневые «Жигули» с визгом остановились рядом, девушка встрепенулась, выпрямилась, провела узкой ладонью по гладкой щеке, будто отгоняя назойливую муху, нагнулась за сумкой. Стекло с шорохом опустилось, и показалась круглая голова с загорелым лбом и глубокими залысинами.
– Куда вас подбросить, красавица? – улыбаясь, спросил водитель.
В машине, кроме него, никого не было. Девушка разочарованно опустила руку с сумкой, переступила с ноги на ногу, небрежно уронила:
– Спасибо, я никуда не еду.
– Чем же вам не понравилась моя «ласточка»? – любовно похлопал водитель рукой по огненно сверкающей дверце.
Ему пришлось перегнуться через сиденье, и короткая шея побагровела от напряжения. Однако водитель лучезарно улыбался, не отрывая заинтересованного взгляда от девушки; он небрежно нажал на какую-то кнопку, и из кабины выплеснулась мощная красивая мелодия.
– С ветерком и великолепной стереомузыкой помчу я вас в туманную даль! – балагурил он, пожирая ее глазами.
– Вы поэт, – улыбнулась девушка. – Все это заманчиво, но я жду другого, кто помчит меня, как вы сказали, в туманную даль.
– Он, другой, конечно, на белой «Волге»? – насмешливо сказал водитель, приглушая музыку.
– На «мерседесе», – в тон ему ответила девушка.
Ожидающие поодаль попутного транспорта два парня с громоздкими рюкзаками и толстушка в малиновом спортивном костюме с белой окантовкой, видя, что произошла какая-то заминка, направились к «Жигулям».
– Ну, с «мерседесом» я не могу тягаться, – пробурчал водитель и, подняв стекло, резко тронул машину, даже не взглянув на махавших ему руками парней. Толстушка в спортивном костюме показала язык и погрозила вслед кулаком.
– Не кипятись, Мила, он, видно, любит высоких, длинноногих, – насмешливо проговорил один из парней, бросив на девушку в вельветовых джинсах оценивающий взгляд.
– Без вас я бы уже давно уехала, – не осталась в долгу Мила.
Девушка отвернулась и стала смотреть на площадь Победы. Два высоченных башенных здания и посередине сорокавосьмиметровый обелиск из гранита величественно открывали въезд на Московский проспект. Отсюда не очень отчетливо просматривались на площади скульптурные группы, установленные по обеим сторонам обелиска на массивных гранитных пьедесталах-пилонах. Солнечный луч рельефно высветил у основания обелиска победителей – бронзовых солдата и рабочего. Над площадью белым сугробом застыло облако, внизу по огромному кругу огибали памятник автомашины.
Девушка больше не смотрела на часы. Достав из сумки розовые солнцезащитные очки с большими круглыми стеклами, она надела их. Не обращая внимания на машины, прямо стояла, подставив солнцу нахмуренное лицо. Розовые очки с выпуклыми стеклами придавали ей вызывающий, неприступный вид. Парни и толстушка уехали на фургоне, покрытом выгоревшим брезентом. Уезжали на легковых и грузовых попутках и другие, а девушка все стояла у обочины и безучастно смотрела прямо перед собой. Пухлые губы ее сердито сжались, круглый подбородок выдвинулся вперед. Вся неподвижная фигура девушки выражала непоколебимую решимость ждать. Ждать сколько угодно.
Когда, немного не доезжая до нее, остановился зеленый, с брезентовым тентом грузовик «ГАЗ-66-01», девушка даже головы не повернула. От солнца ее нос и выпуклые скулы порозовели.
– Ты меня, Мария, извини, пришлось задержаться, – выскочив из кабины, сказал рослый широкоплечий парень с густыми темно-русыми, спадающими на лоб волосами.
Девушка перевела взгляд с него на грузовик, машинально сняла очки, глаза ее расширились.
– Мы поедем на этой… этом чудовище? – воскликнула она.
– Замечательная машина, – улыбнулся парень. – Даже с вентилятором. И скорость вполне приличная.
– Господи, Андрей! Ты не перестаешь меня удивлять… Я ждала тебя, гм… на «мерседесе»… – Она взглянула на часы: – Мало того, что на час двадцать опоздал, так еще прикатил на каком-то паршивом грузовике! Ты что, издеваешься надо мной?
– Надежный аппарат, – двинул ногой в скат Андрей. – А «жигуленок», понимаешь, меня подвел: на нем отец, оказывается, проехал без масла в картере, и вот мотор заклинило. Ремонту месяц, а нам нужно быть завтра в Андреевке.
– Где ты его взял? Угнал? Нас будет милиция догонять? Или теперь на вертолетах преследуют?
– У меня много, Мария, недостатков, но угонщиком машин я никогда не был.
– А мне тут один симпатичный толстячок предлагал поехать с ним в туманную даль на новеньких «Жигулях», – сказала она. – И с музыкой.
– Я бы его догнал и протаранил, – сделал зверское лицо Андрей. – Ты разве не знала, что я в гневе страшен?
– Ты умеешь сердиться? Что-то я этого не замечала.
– Чаще всего я сержусь на себя, – улыбнулся Андрей.