– Придворный критик! – сказал Вадим Федорович. – А не боитесь, что потом вам за все, что вы написали, станет очень стыдно?
– Кто теперь читает критические статьи? – рассмеялся Виктор Викторович. – И потом, наши славословы-критики – закаленный народ! Сегодня хвалят, а завтра могут и отречься от своих кумиров… Если они зашатаются!
– Я напишу о вас, – с натугой улыбнулся Луков. У него даже пот выступил на лбу. – Обязательно напишу…
– Лучше не надо, – сказал Вадим Федорович. – Я вам, как критику, не верю.
Луков, кипя от злости, ушел с Зиной. Даже круглая спина его выражала возмущение.
– Кажется, ты нажил, Вадик, заклятого врага, – заметил Виктор Викторович. – Перед девчонкой выставил его дураком и приспособленцем.
– Да ну его к черту! – беспечно отмахнулся Казаков. – Никакой он не критик. Перепевает других, а своих мыслей нет.
С пристани донесся длинный басистый гудок, где-то в горах глухо громыхнуло, будто в пропасть скатился гигантский камень. Может, к ночи грозу натянет.
– Видел, как Лукова перекосило, когда ты книжку его цыпочке подписывал? – балагурил Виктор Викторович. – Взял бы, старичок, да и отбил ее у него? Как она на тебя смотрела! Мне даже завидно стало!
– Тебе, «гениальному» писателю? – не удержался и съехидничал Казаков. – На тебя это не похоже, Витя.
– Я ведь пишу фантастику, – добродушно заметил Маляров.
– Встретил я тут, Витя, одну девушку… – вдруг потянуло на откровенность Казакова. – Мелькнула, как то самое чудное мгновенье, и исчезла. До сих пор помню запах ее духов…
– А ты, старичок, романтик! – удивленно покосился на него Маляров.
– И чего она мне так запала в душу? – продолжал Вадим Федорович. – И видел-то ее минут пять, а вот забыть не могу.
– Так монахом и проходил тут в Ялте один?
– Что-то трудно я стал сходиться с женщинами, – вздохнул Казаков.
– Это мне трудно… – хихикнул Маляров, – Толстый, неповоротливый, нос расплющенный, а ты еще хоть куда! Я бы на твоем месте знаешь как развернулся! Этого вонючего Лукова заткнул бы за пояс!
– У меня роман, Витя, с романом… – не мог остановиться Вадим Федорович, удивляясь самому себе: ведь он не любил говорить о своей работе. – Как увидел ту девушку на пляже, так и забуксовал на одном месте. Веришь, за неделю – ни строчки! Потому и удираю отсюда.
– А я не люблю работать, – признался Маляров. – Дома жена заставляет, а здесь купаюсь, пью пиво, играю в бильярд, поухаживал бы за девушками, да они, стервы, нос от меня воротят!
– У тебя жена хорошая, – с ноткой грусти произнес Вадим Федорович.
– Если бы не она, я бы весь день сидел и смотрел телевизор, – рассмеялся Виктор Викторович. – Жена не дает мне лодырничать. А здесь я отдыхаю, пишущую машинку даже из чехла не достал.
– Я каждый день работаю, даже тогда, когда и страницы не напишу, – сказал Казаков. – Вставлю чистый лист в машинку, гляжу на него и вижу огромный кукиш. Или высунутый изо рта красный язык. У тебя такого не бывает?
– На такой жаре мне мерещится кружка холодного пива, – улыбнулся Маляров. – Для чего стараться-то, Вадим? – вдруг посерьезнел он. – Сколько у нас сейчас случайных писателей развелось? Союз наш добрый, принимает всех без разбора.
– Мне завтра рано вставать, – поднялся Вадим Федорович. Не хотелось ему на эту тему говорить.
– Привет, старичок, Ленинграду, – пожал ему руку Маляров. – Я еще буду спать, когда ты отчалишь. Посижу да посмотрю на звезды. Ты не обратил внимания, что они здесь кажутся ниже и ярче?..
Когда «Ту-134» поднялся в воздух и погасла табличка: «Не курить! Пристегнитесь ремнями!», из служебного отсека в пассажирский салон вышла рослая стюардесса с пышными соломенными волосами и заученно звучным голосом произнесла:
– Вас приветствует на борту лайнера экипаж «Ту-134», командиром которого…
Дальше Казаков ничего не слышал, он видел, как шевелятся полные губы девушки, крупные карие глаза ее остановились на нем – он сидел напротив, – выпуклый лоб перечеркнула тонкая морщинка, влажно сверкнула белая полоска ровных зубов… Это была она, та самая незнакомка, о которой он думал столько дней. Девушка, которую он искал на набережной. Вот почему он не мог ее найти: прямо с пляжа она укатила на аэродром, по-видимому, и вырвалась-то в Ялту всего на один день, возможно, даже на несколько часов. Как ей идет серая форма стюардессы с нашивками на рукавах и золотистым крылатым значком на отвороте пиджака!
– … Меня зовут Виолеттой Соболевой, – сладкой музыкой ворвался ему в уши голос стюардессы.
Глаза ее смеялись. Теперь он не сомневался, что она его тоже узнала. Когда девушка умолкла, Вадим Федорович встал и подошел к ней. Чуть наклонив пышноволосую голову, она удивленно смотрела на него.
– Здравствуйте, Виолетта Соболева, – произнес он. – Наконец-то я нашел вас!
– Вы меня искали? – удивилась она. Однако глаза ее продолжали смеяться. Пухлая нижняя губа придавала ее лицу задорное выражение.
– Я каждое утро приходил на Солнечный пляж, ставил лежак на то же самое место, – вдохновенно фантазировал он. – И ждал вас, а мороженое в моей руке таяло…
– Я не люблю мороженого, – сказала она.
– Кажется, я без ума от вас, Виолетта Соболева, – поражаясь своей смелости, сказал Казаков.
– До конца рейса мне признаются в любви еще трое, – весело проговорила она. – Сегодня вы уже второй… Почему же вы не даете мне свою визитку?
– Кто же успел меня опередить?
Виолетта извлекла из кармана глянцевую карточку и прочла:
– Начальник отдела НИИ, кандидат технических наук Пухов Лев Анатольевич, телефоны домашний и служебный. На русском и английском… Домашний телефон зачеркнут!
– У меня нет визитки, – сокрушенно развел руками Вадим Федорович.
Он никогда их не заказывал и, наверное, не закажет. Понимает, что это удобно: сунул в руки – и дело с концом, но почему-то претит ему заводить визитные карточки. А почему – и сам бы себе не смог толком объяснить.
Стоять столбом у двери в служебное помещение было неудобно, и так уже некоторые пассажиры с любопытством посматривали в их сторону.
– Виолетта, я подожду вас в аэропорту, – сказал он.
– Зачем?
– Задавать вопросы всегда легче, чем отвечать на них, – улыбнулся он. – Зачем я ждал вас на пляже? Зачем улетел на неделю раньше из Ялты? Зачем думал о вас? И встретил, когда уже решил, что никогда больше вас не увижу… А раз уж встретил, то хотелось бы получить на все эти вопросы хотя бы один ответ.