— Слишком много деталей для правдивого ответа, — сказал я, повернувшись к нему лицом. — Скажи мне, я обещаю…
— Не надо, я не скажу и не поверю.
— Почему ты так поступаешь, могу я узнать? — прищурившись, спросил Рейн.
Некоторое время мужчина не отвечал, точно и не услышал вопроса друга, а после, будто что-то для себя решив, заговорил:
— Почему ты продолжаешь спрашивать? Разве ты забыл, кто твоя настоящая страсть?
— При чем тут?..
— Дослушай сперва, — оборвал его Трэй, — ты хочешь вернуть ее? Для чего? Допустим, ты решишь принять ее в свой Дом, сделаешь ее верховной наложницей — ведь даже женой не сможешь, — посадишь под замок в своей резиденции, будешь проведывать ее время от времени, рассказывая о том, как любишь, и о том, как она важна для тебя, так? Это лучшее, что ты можешь дать ей в рамках вашего мира.
— Но…
— Нет, про «но» расскажу тебе я. Соль не женщина, с которыми ты привык иметь дело, понимаешь? Ее нельзя ввести в свой Дом и окружить роскошью, заботой, драгоценностями. Ради нее можно отказаться от мира, к которому ты привык, чтобы последовать за ней. Она ветер, она дождь, она огонь, небо и земля. Она такая же стихия. И как ты собираешься удержать ее, если не готов ничего потерять? Это невозможно. Ты просто не понимаешь: чтобы быть с этой женщиной, нужно отвергнуть все, что ты привык считать своим. Такова будет цена. И если ты не готов к этому, то не спрашивай меня о том, знаю ли я, где она. Ответ будет отрицательным.
— Я найду способ.
— Ты идиот, — усмехнулся Трэй. — Как ты не понимаешь, она не человек. Она не рабыня вашей Империи. Она стихия, заточенная в плоть.
— Откуда такие познания? — Рейну не понравилось, что Трэй говорит о Соль так, словно знает ее, как никто другой.
— Сколько желчи, — вновь усмехнулся оборотень. — Не волнуйся, ревность ни к чему. Когда-то я был готов отказаться от своего мира ради нее, только вот ей это оказалось не нужно. Я смирился, я понял и принял, но не перестал любить, и у меня хватает смелости сказать тебе все это в лицо, потому что я, волк во мне, преклоняется и чтит ту силу, что скрыта в ней.
— Ты говоришь так, словно для тебя нет никого важнее нее.
— Ты вряд ли понимаешь, — с едва уловимой грустью в голосе заговорил Трэй, — но для мужчины, стоит ему встретить ту единственную, и впрямь не остается никого важнее в целом мире. Если ты все еще выбираешь, что для тебя важнее, то это всего лишь означает, что это не она.
— А может быть, это всего лишь показатель того, что я взрослый мужчина, осознающий всю свою ответственность за тех, кто под моим крылом? Тебе собственные рассуждения не кажутся незрелыми?
— Чушь, — отмахнулся Трэй. — Все чушь.
Рейн собирался возразить, когда их уединение нарушил легкий стук в дверь.
— Войдите, — сдержанно ответствовал он, хотя по большому счету не желал видеть никого, кто не мог бы принести ему информации, что так сильно интересовала его сейчас.
— Господин, — Ферт, склонившись, дожидался дозволения говорить, и, как только получил его, тут же поспешил сообщить своему господину: — В двухстах лэрах от восточной границы произошло нападение на караван.
— И? — прищурился Рейн, каким-то внутренним чутьем угадывая, что это не просто информация.
— Характер нападения необычный, — заговорил Ферт. — Погонщики клянутся, что даже не поняли, что произошло. Когда они очнулись, клети с рабами были открыты и пропал один из ящеров. Рабов все еще ищут, потому точное число сбежавших пока неизвестно.
— И, дай угадаю, каравану предстояло следовать через Элио?
— Именно, — кивнул Ферт, — детали мне пока неизвестны…
— Но ты их узнаешь, — вкрадчиво произнес Рейн. — Учитывая твой последний промах, я на самом деле не понимаю, почему мы с тобой до сих пор не распрощались. Тебе следует постараться, чтобы что-то изменить в моих размышлениях о твоей дальнейшей судьбе.
— Я понимаю, — вновь поклонился мужчина, чувствуя, как тяжелая энергия аланита буквально пригвождает его к земле. Во время болезни Рейна это не чувствовалось столь остро, но теперь находиться рядом с мужчиной, когда он был не в духе, было практически невыносимо.
— Позови ко мне брата, — сказал Рейн и, не дожидаясь ответа, повернулся к мужчине спиной. — Видишь, — обратился он уже к оборотню, — мне не нужна твоя помощь, кажется, я уже в курсе, где искать…
— Ну-ну, — усмехнулся Трэй, — всего-то и надо — перерыть песчаное море Элио.
— Как же жарко, — раздался очередной стон за моей спиной. — Это невыносимо.
Учитывая то, что уже второй день эта дамочка путешествует, укутанная в кокон из моей энергии, ее подвывания выводили меня из себя. Это мне жарко, а ей должно быть жарковато, не более. Я же, скрестив ноги перед собой, предавалась медитации, мерно покачиваясь на спине животного, что уже вторые сутки несло нас на своей спине в самое сердце Элио. Туда, где меня ждут. Впервые за многие столетия я направлялась в место, которое называла домом, и знала, что там меня ждут. Удивительное ощущение.