- Приказы не обсуждают, старший лейтенант Китаев.
- Я майором демобилизовался. После ранения.
- Неважно. Командир приказал тебе жить. Долго жить.
- Это как-то связано с вашей лабораторией?
- М-да... - кивнул Кошкин, - еще два часа назад... Нет, пока я не готов что-либо говорить. Мне нельзя сейчас пороть горячку, достаточно ее уже было. Я могу рассчитывать на твою помощь, Анатолий?
- Всегда.
- Тогда дай мне день или два, чтобы я, подобно твоему командиру, продумал план операции. Детально.
- Этот чертеж... - Китаев рассматривал прикрепленные на кульмане листы Дорохова. - Вот снайперская точка. Кто это рисовал? Местность...
- Та самая, - кивнул Сергей Павлович, - но дай мне немного времени. Если у смерти могут выигрывать врачи, могут приказывать ей святые, может, и старый советский инженер на что-нибудь сгодится.
- У меня, честно говоря, башка раскалывается. Я как будто за пару минут целую жизнь прожил. Пока рассказывал, все явственно так вспомнил. - Китаев вопросительно посмотрел на Сергея Павловича.
- Так оно и есть.
* * *
«Эх, сколько вас, майоров неприкаянных, по земле русской бродит, - думал про Китаева и Дорохова Кошкин, неровно вышагивая по ночной улице (нужно было поймать такси, а он просто шел на автопилоте в сторону своего дома), - и здоровые сорокалетние мужики, сломанные уже и этой своей надломленностью, наоборот, сильные.
На входе во двор его окликнули:
- Сергей Павлович, одну минуту, можно вас...
Автопилот завис. Кошкин посмотрел в сторону черной лаковой иномарки, сиявшей отмытостью и чужеродными раскосыми фарами. От нее браво двинулся к нему молодой человек со страниц какого-нибудь престижного журнала. Черный стильный костюм отливал лаком даже ночью.
- Сергей Павлович, извините, я к вам по поручению Владимира Юрьевича, думал, не дождусь уже, он очень просил вас встретится с ним в клубе «Эльдорадо», будет ждать вас там вплоть до двух часов ночи... - и замер, настороженно выжидая.
- Что-то случилось? Может, с Виталием?
- Ничего такого мне не сообщали, просили только о встрече.
Кошкин посмотрел на часы: до двух оставалось тридцать пять минут.
- Я потом привезу вас домой, - прочитал его мысли курьер. - Меня зовут Андрей. Я водитель Владимира Юрьевича.
- А я думал - телохранитель, - высказал свои обоснованные соображения Сергей Павлович.
- Это уже по совместительству. Там без меня хватает, - и предупредительно открыл перед Кошкиным дверцу «Лексуса». Последнему же пришлось сделать вид, что это для него обычная процедура.
Клуб «Эльдорадо», где обычно проводили время известные бандиты и бизнесмены, находился на другом конце города, но Андрей превратил машину в пулю, которая пронеслась по ночным улицам, презирая светофоры и знаки, встречных и поперечных, и через пять с лишним минут доставила Сергея Павловича к сияющему неонами крыльцу престижного клуба. Охранники на входе молча кивнули Андрею и пропустили Кошкина внутрь, где у него мгновенно закружилась голова. Играла музыка, похожая на однообразный электронный чес, этакая смесь морзянки и тамтамов. Длинноногие девушки ходили по залу с подносами, одаривая посетителей напитками и угодливыми улыбками. Над всем этим плыло дымчатое марево различных видов табака, запаха яств, пота, дезодорантов и дорогого парфюма, отчего могло показаться, что здесь вовсю идет процесс фумигации. Одна из девушек одарила Кошкина огромным бокалом с каким-то коктейлем и взяла под локоток:
- Вас ждут, я провожу.
Водитель Андрей исчез, и Сергею Павловичу ничего не оставалось, как последовать за юной официанткой. Она проводила его до отдельного кабинета, у дверей которого многообещающе чмокнула конструктора в щечку. Кошкин с бокалом оказался на пороге небольшой комнаты, обитой темно-зеленой тканью, и увидел Рузского, сидящего за стеклянным (почти журнальным) столиком в обществе чашки кофе, сигарет, бутылки «Арарата», нескольких газет и блокнота с ручкой. Обстановка была подкреплена, кроме описанного, двумя огромными кожаными креслами, в одном из которых «утонул» Рузский.
Сергей Павлович был явно удивлен.
- Рассчитывали увидеть здесь полный бардак? - догадался Рузский. - Напрасно. Я брезгливый, чистоплотный и очень люблю... - Он немного подумал, но все-таки сказал: - нашу жену. Именно поэтому я имел наглость пригласить вас для разговора. Вас это, конечно, не радует.
- Меня радует, что ничего не случилось.
- Присаживайтесь, - Владимир Юрьевич не сдержал улыбку: Кошкин с бокалом в руке, сбившимся набок галстуке и ярким отпечатком губ на щеке выглядел весьма комично.
Кошкин это понял и, прежде чем сесть, осмотрел себя с ног до груди, поправил галстук, Рузский протянул ему салфетку.