Первый раз Рузский был озадачен, когда обнаружил, что на улице Грибоедова закрыт принадлежащий ему игровой центр. Точнее, вместо него там располагается офис какой-то неизвестной ему фирмы.
- Что делает, гад?! - ругал он самого себя. - Здесь же верная прибыль! Место бойкое, народ свои тугрики в игровых автоматах оставлял с таким удовольствием, точно это сберкасса, а не денежный пылесос! Неужели конъюнктура в городе так поменялась? Нет, Сергей Павлович, я этому бизнесмену скажу, как надо правильно вкладывать деньги.
- Не стоит, Владимир Юрьевич, - равнодушно пожал плечами Кошкин, который своих банков и магазинов на улицах города обнаружить не планировал, - он умнее тебя на три года. Значит, так было надо. Может, он закрыл центр здесь, а открыл в другом месте?
- Но зачем же площади кому попало отдавать?
- Может, выгодно продал?
- Может... может... Не нравятся мне эти «может».
- Надо держать себя в руках и уважительно относиться к себе в будущем, - с улыбкой подхватил Сергей Павлович, - следует сравнить, к примеру, третьеклассника и первоклассника, разница в три года, но первый уже уверенно читает, складывает, умножает, делит...
- Лучше проверим наши счета, - волнение не покинуло Владимира Юрьевича.
Еще минуту назад уверенный в себе до полного пренебрежения к окружающему миру мужчина и деловой человек заметно сдал. Кошкин даже подумал, что именно сейчас он постарел на три года. Ну что делать с этими денежными воротилами? Без пачки долларов в кармане, без связей, без лакированной тачки с престижным лейблом на борту, без одобрительного гогота братвы за спиной они выглядят уже не так эффектно. И Рузский в этом случае не составлял творческого исключения, хотя отличался от многих продвинутым интеллектом и здоровой иронией.
В просторном холле банка, где шелестели прохладой кондиционеры, Владимир Юрьевич уверенно избавился от кепки и очков и подошел к менеджеру. Увидев солидного клиента, тот угодливо расплылся улыбкой и с вкрадчивым участием спросил:
- Здравствуйте, Владимир Юрьевич, вы уже вернулись из Германии?
- Как видите, - буркнул Рузский.
Кошкин в этот момент поймал себя на мысли, что так рождаются легенды, пополняющие толстые сборники разных необъяснимых случаев и страницы журналов типа «НЛО». Вот вам еще одна: человек одновременно находится в двух местах. Это, конечно, выяснится потом, и несчастный менеджер будет бить себя кулаками в грудь, доказывая, что имел дело именно с Владимиром Юрьевичем Рузским, а графологи будут давать уклончивые ответы, сверяя подписи в расходных ордерах, а сейчас...
- Я надеюсь, лечение прошло успешно? - с мимолетной учтивостью спросил менеджер.
- Полагаю, что так, - кивнул Рузский, не обратив, в сущности, внимания на вопрос.
- Очень рад за вас, Владимир Юрьевич, такая болезнь...
- Ерунда, - еще раз отмахнулся Рузский, но на виске у владельца холдинговой кампании начала пульсировать быстрая жилка. - Я хотел бы снять небольшую сумму.
- Как вам будет угодно. В валюте? Рублями?
- Рублями...
- Желаете пройти в кабинет?
- Не стоит, это мелочи. Да, и справку о балансе дайте пожалуйста. - Владимир Юрьевич теперь уже заметно нервничал.
- Елена Андреевна два дня назад брала, прежде чем к вам в Германию полететь... - теперь уже озадачился менеджер.
- А что, с этим есть какие-то проблемы? - наддал недовольной твердости в голос Рузский.
- Да нет, я просто подумал...
- Давайте, думать буду я!
- Несомненно, Владимир Юрьевич, вот бланк, вы заполняйте, а я распечатаю справку.
Менеджер поспешил исчезнуть, а Рузский обернулся к внешне скучающему Кошкину:
- Как думаешь, Сергей Павлович, какой процент инфляции?
- Правительство всякий раз обещало не выше двенадцати, - не задумываясь, ответил инженер, припомнив бравые речи министров.
- Ладно, с таким запасом и напишем, - решил Рузский.
Получив деньги, он нарочито небрежным движением отправил требуемую справку о балансе в карман брюк, точно это была квитанция из прачечной. Холодно распрощался с растерянным менеджером и, резко повернувшись, двинулся к выходу. Кошкин, вздохнув, последовал за ним. Терпения у Владимира Юрьевича хватило до небольшого сквера. Облюбовав свободную скамейку, он наконец развернул сложенный вчетверо листок.