Все бессмысленно, годы потрачены впустую.
Единственное, что ей нужно, это удалиться от всех, сменить образ жизни.
И Джина приняла решение на целый год уединиться в Лондоне.
Глава 73
Уже много лет столица Великобритании не знала такой жары, как та, что напала на город в июне 1989 года. Сидя в такси, увозившем ее из аэропорта Хитроу, Джина лениво наблюдала, как над расплавленным асфальтом дрожит прозрачное марево. Потные, злые как черти водители в легких рубашках, расстегнутых чуть ли не до пупа, нервно сигналили, стараясь поскорее выбраться из пробок: Лондон задыхался в тисках очередной забастовки транспортников.
До отеля «Ритц» такси добиралось больше двух часов. Здесь Джина остановилась всего на одну ночь, а наутро перебралась в менее комфортабельную гостиницу, задумав пожить в ней до тех пор, пока не найдет подходящую небольшую меблированную квартирку. В Лондоне она станет вести размеренную жизнь среднего обывателя — ходить по магазинам, покупать продукты, готовить себе обеды и водить какой-нибудь малолитражный автомобиль. Возможно, эта рутина поможет ей избавиться от гложущей изнутри пустоты.
С некоторых пор Джиной овладело такое оцепенение, о каком она мечтала после испытанного ею по вине Руфуса унижения на приеме у Рипли. Джина тогда молила Бога послать Руфусу наказание, и ее молитвы были услышаны. Поговаривали даже, будто своим завоеванием «Картрайт фармацевтикалс» она уничтожила Руфуса, после этого он утерял волю к жизни и не просто утонул, а покончил с собой. Однако Джина не испытала ни жалости, ни чувства вины. Только оцепенение и опустошенность.
Даже не наведавшись в лондонский филиал своей фирмы, она принялась подыскивать квартиру обычным способом: побывала у нескольких агентов по продаже недвижимости и стала разъезжать по указанным адресам. Ей порядком надоела роскошь, теперь она жаждала простой спокойной жизни.
В конце концов Джина остановилась на небольшой квартирке в Челси, неподалеку от оживленной Кинг-роуд, но чуть в стороне. Квартира, расположенная в цокольном этаже, имела свой отдельный вход и собственный крохотный садик с розовыми кустами. Пообщавшись со своей соседкой Марго Хант, Джина выучила названия нескольких сортов роз. Кроме Марго, учительницы на пенсии, коллекционировавшей старинные фарфоровые фигурки, Джина изредка перекидывалась парой слов лишь с местным газетным киоскером.
В Нью-Йорке ни единой душе — даже Монике Мартинс — не было известно о точном местонахождении Джины. В случае необходимости с ней можно было связаться через Эндрю Уолтерса, нотариуса, которого Джина наняла незадолго до отъезда.
Как-то незаметно для себя она перестала красить волосы. Даже в парикмахерскую не ходила — стриглась сама перед зеркалом. И как ни странно, эта немудреная процедура ей нравилась. Да и вообще она была довольна собой. Только теперь Джина поняла, что триумф победительницы, который так манил ее раньше, ничто по сравнению с нынешним спокойствием.
Может, потому, что они с сыном никогда не были особо близки, смерть Руфуса повергла Марка в такую безысходную тоску. Всю вину за трагическое происшествие он взвалил на себя. Марк затворился в своем доме и лишь изредка принимал Тео и Скарлетт.
В конце концов Скарлетт не выдержала и позвонила бабушке.
— Дедушка ничего не ест, исхудал совсем, — взволнованно сообщила она. — У него страшная депрессия, но он не разрешает Тео привезти врача.
— Чем же тут поможешь, сердечко мое? — вздохнула Сесилия. — Вам надо как-то его развлечь…
— Да мы уже все перепробовали!
— Но ведь Руфус погиб совсем недавно…
— Какое там недавно! Уже четыре месяца прошло — порядочный срок.
— Для пожилого человека четыре месяца кажутся четырьмя днями!
— Слушай, бабушка, тут у нас с Тео возникла одна мысль.
— Ну-ну, что за мысль?
— Помнишь тот вечер, когда ты пригласила дедушку на ужин?
— Конечно, помню. Он съел по две порции всего, что я наготовила, а потом еще и пирога с сыром отведал.
— Я так и сказала Тео, что ты не забыла! — воскликнула Скарлетт. — Так вот, ты приготовь те же самые блюда, и мы втроем — ты, я и Тео — приедем к дедушке, позвоним в дверь, он откроет, и мы все вместе отлично поужинаем.
— Хорошо, я все приготовлю, а вы отвезете…
— Ну уж нет! Ты должна быть с нами, в этом вся штука. Иначе ничего не получится.
Ну что теперь делать? Нельзя отказать внучке в такой просьбе.
— Ладно, девочка, будь по-твоему.
Намеченный план был приведен в исполнение через три дня. Когда все трое появились в дверях, застав Марка врасплох, ему ничего не оставалось, как впустить их в дом.
Сесилия с удовольствием отметила, что теперь, когда они были не одни, присутствие Марка больше не угнетало ее. Разговор в основном шел о полученном Тео предложении уехать работать в педиатрический центр в Южной Африке.
Все ели с аппетитом, запивали еду легким кьянти, и вскоре речь зашла об освобождении Рима. Марк пустился в пространные воспоминания о том, как познакомился с Сесилией в тот чудесный вечер пятьдесят лет назад, когда со всех сторон звучали праздничные колокола.
— Если бы не плитка шоколада «Херши», мы никогда бы не увиделись вновь, — сказал в заключение Марк.
— Значит, ты назначил Сесилии свидание, дедушка? — спросил Тео.
— Нет, — улыбнулся Марк. — Я ведь был женат…
Поняв, что он чувствует себя неловко, в разговор вступила Сесилия:
— У твоего дедушки был друг по имени Винченцо. Это он назначал мне свидания. Хочешь верь, хочешь нет, но нас с подружкой тогда ужасно удивило, что американцы умеют говорить по-итальянски.
— Дед хорошо говорил по-итальянски? — изумился Тео.
— О, великолепно! А вот у Винченцо был жуткий выговор. Грубый.
— Я тоже говорил не лучшим образом, — суховато произнес Марк.
— Не лучшим образом, — повторил за ним Тео, копируя интонацию деда.
— У тебя здорово получается, — рассмеялась Сесилия. — Ну-ка скажи что-нибудь еще. Давай, давай, скажи!
Тео с удовольствием подчинился. Вскоре к общему хохоту присоединился и Марк. Прошлое больше не тревожило обоих представителей старшего поколения. Поверх голов Тео и Скарлетт они обменялись теплыми взглядами. Напряжение ушло, теперь им было хорошо вместе.
Джине повезло с соседкой. Марго не совала нос в ее дела, не задавала лишних вопросов — почему она живет одна, почему не ходит на работу, чем занимается в чужой стране?
Джина чувствовала себя прекрасно. Как хорошо сидеть на кухне у Марго, не ощущая за спиной груза прошлого, и слушать беспечные рассказы соседки о бывших учениках, вышедших в люди.
Спокойная, размеренная жизнь Марго с устоявшимся распорядком дня очень нравилась Джине. Трижды в день независимо от погоды соседка гуляла со своей шотландской овчаркой Бумером. Утром готовила себе завтрак, сервировала стол, потом выводила на прогулку Бумера, а возвратившись домой, с удовольствием завтракала.
Марго увлеченно слушала по радио «мыльные» сериалы. Детей у нее не было, но она вела интенсивную переписку с бывшими учениками, обменивалась с ними впечатлениями о «Семействе Арчеров», ни одной передачи не пропускала. И Джина поймала себя на том, что тоже стала настраивать приемник на волну «Радио-четыре».
Так размеренно и спокойно текли дни, исцеляюще действуя на нее.
В октябре Марго подхватила грипп. В ночной сорочке и домашнем халате она заявилась к Джине и попросила ее погулять с Бумером. Джина не только с радостью согласилась, но гуляла с собакой по три раза в день, как это делала сама Марго, ходила за покупками для больной соседки и готовила ей еду. Характер у Марго был независимый, однако, став на какое-то время беспомощной, она полностью подчинилась заботам Джины, которую новая роль захватила целиком. Только в самые первые месяцы после родов она по-настоящему ухаживала за Скарлетт, а потом с головой ушла в свой бизнес…
Настало время кое-что предпринять. Джина вызвала в Лондон своего нотариуса и встретилась с ним в аэропорту, предварительно надев широкополую шляпу, чтобы произошедшие с ней перемены не слишком бросались ему в глаза. Услышав, что Джина хочет передать дочери пятьдесят один процент всех своих акций, Эндрю Уолтерс ужаснулся. Но Джина только улыбнулась и попросила его поскорее отдать необходимые распоряжения.