Его ладонь оказалась под моей попой и начала двигаться по моему голому бедру, медленно исследуя все. Он замешкался, понял, что я без белья, с его губ сорвался стон.
— Перри!
Донесся голос Ребекки с акцентом, и я вернулась в реальность.
— Перри? — позвал он снова.
Мы с Дексом разъединили губы и смотрели в глаза друг друга, ошеломленные, но поглощенные случившимся. Я быстро убрала ноги, он опустил меня на землю, и Ребекка появилась из-за угла.
Она замерла и посмотрела на нас, опешила и попыталась скрыть улыбку. Хотя мы не обнимались, руки Декса лежали на мне, я осталась у стены. У нас были растрепаны волосы, рубашка Декса почти снялась от того, как я тянула ее.
Мы смотрели на нее, тяжело дыша, пар нашего дыхания сталкивался в холодном воздухе.
— Ох, мы хотели заказать такси для нас, — медленно сказала она. — Перри, хочешь забрать свой плащ и сумочку?
Она сказала это не как вопрос, а как приказ. Она кивнула на здание и ушла за угол. Я взглянула на Декса, сняла пиджак и отдала ему, а потом последовала за ней. Он потянулся за моей рукой, но отпустил, ведь я не остановилась.
Я завернула за угол, приглаживая платье и волосы. Я дрожала от холода и страсти.
Ребекка была у двери и смотрела на меня с сочувствием.
— Перри, — ее тон мне не понравился.
— Не сейчас, — сказала я и вошла в здание. От теплого воздуха кожу приятно покалывало.
— Ладно, — она сдалась и пошла со мной по ресторану. Хотя это было не так, мне казалось, что все знают, что я только что делала.
Мы прошли в комнату, все еще праздновали. Я оглянулась на нее.
— Почему мы уже уходим? — спросила я.
— Думаю, вам с Дексом нужно побыть одним, — бодро сказала она и прошла к столу, где сидела Эмили с моим плащом и сумочкой.
Я тревожно прикусила губу. Ребекка одобряла это или нет?
Она отдала мне вещи и оделась сама, черный бархат мерцал в свете ламп. Она заметила выражение моего лица.
— Что? Это так. Никто не знает, куда ушли Джен и Брэдли. Не важно. Это просто…
— Должно было случиться, — закончила я, не думая. Мы улыбнулись друг другу, понимая это. Она кивнула.
— Идем.
Эмили встала, и мы вышли из комнаты. Я оглянулась на зал, на Дина и Себа возле бара, на Джимми и Фэй, говоривших с ребятами-мастерами на все руки.
— Мы не попрощаемся?
Ребекка обхватила меня рукой и подтолкнула.
— Ты их еще увидишь. Сейчас лучше уйти незамеченными. Поверь. Люди здесь — сплетники. И я уверена, что Джен и Брэдли будут обсуждаться в понедельник, когда Фэй начнет болтать.
Мы вышли из ресторана на холод. Декс стоял у такси, что шумело, выпуская в воздух выхлопные газы. Он был спиной к нам, снова курил. Я не знала, дал ли ему и эту бомж, или у него был запас на такие случаи.
От шума двери он обернулся и посмотрел на нас. А потом затянулся.
Я теперь мешкала. Не знала, как себя вести. Но Ребекка знала. Она прошла к нему, стуча каблуками по снегу с легкостью, выдернула сигарету из его рта, бросила через плечо в снег.
— Эй, — возмутился Декс.
— Нет уж, — сказала она, покачав пальцем. Она вытащила из сумки бутылку ликера, где оставалась еще половина. — Возьми лучше это. Лечебный.
— Как и сигареты, — возразил Декс. Но бутылку взял.
— Лечат… от разбитого сердца? — спросила она. Почти едко, словно видела его таким много раз. Может, так и было.
— Очень смешно, — он пронзил ее взглядом.
— Ладно тебе, Декс, — сказала она, обхватила его рукой и повела к такси. — Мы на твоей стороне. Всегда. Садись уже, балда.
Она открыла дверь и подтолкнула его. А потом села Эмили. Ребекка посмотрела на меня и сказала:
— Я сяду впереди. Садись, Перри.
Я послушалась. Было странно, что между мной и Дексом сидела Эмили, но это давало нужную дистанцию. Давало шанс привести себя в чувство. Пока Декс не передал бутылку «Егера» мне мимо Эмили.
Я взяла ее и сделала глоток. Уже не обжигало. Или я была пьяна, или все мое тело пытало внутри и снаружи. Может, все это было правдой.
— Пытаешься споить ее, Декс? — спросила Ребекка спереди, взглянув на нас.
— Эй, нельзя пить в такси, — отреагировал водитель.
— О, не переживайте, они выйдут первыми, — сказала она, погладив плечо таксиста.
Я отдала бутылку Эмили, вжалась в спинку сидения и повернулась к окну. Сиэтл выглядел иначе в снегу. Серость превратилась в открытку. Утром все снова будет серым, но вечер был прекрасным. Почти не было людей, здания напоминали сосульки, поднимающиеся из-под земли. Оранжевое сияние фонарей на снегу придавало уют и тепло пейзажу. Может, все выглядело лучше, потому что я все еще чувствовала вкус Никоретте, виски и сигарет на губах, еще ощущала его руки на моих бедрах.