Я подловил ее в полутемном тамбуре, привлек к себе. Ее дыхание стало прерывистым, она расслабилась на несколько мгновений, глубоко вздохнула — значит, тоже ждала этот час! И не важно, что натура вредная и во всем видит только изъяны и недостатки! Варвара вырвалась, шепнула «потом». Навстречу, тихо бормоча, шли молодые люди. Сдавленно хихикала девица.
Мы пропустили посетителей, вышли на улицу. Я закурил, с интересом разглядывая девушку. Она смутилась, подняла воротник курточки, защищаясь от промозглого августовского ветра.
— Ты же несерьезно про Аллу Михайловну? — спросил я.
— Да успокойся. — Она отмахнулась. — Я просто подзуживала тебя. Про эту особу рассказал Сергей Борисович. Она из Института антропологии имени товарища Миклухо-Маклая, реально готовит диссертацию, на что институт даже выделил небольшие средства. Их директор — старый полузабытый товарищ Якушина. Но видел бы ты свою физиономию, когда умничал про Чехова, а я тебя подловила. — Она засмеялась.
— Домой поедем? — спросил я.
— Это куда? — Она, кажется, о чем-то забыла.
— Ты у меня живешь, — напомнил я.
— Правда? — Она вздрогнула и засмеялась. — Ты опять попался. Будь осторожен, Никита. Я даже помню, что мы с тобой собирались в отпуск. Вот только запамятовала, куда — Бургундия, Нормандия, Шампань или Прованс… Дождемся Сергея Борисовича, поговорим, а потом, куда скажешь — к тебе домой, в турагентство…
— Сергей Борисович был расстроен, — сообщил я.
— Насколько расстроен? — насторожилась Варвара. — По телефону он таким не казался. Обычный озабоченный голос. Хотя ты прав. — Она тоже начинала скучнеть. — Если неприятности только зреют и носят неопределенный характер, это не способно отразиться на его ауре. Ты же не считаешь наш отпуск на грани исчезновения?
— Надеюсь, обойдется. Пойдем. — Я взял ее под локоть, и мы чинно двинулись по аллее, соединяющей корпуса музея.
Ветер уже не злобствовал, как получасом ранее. Облака проредились, робко выглянуло солнце, впрочем, быстро спряталось за набежавшей тучей.
— Что насчет алтайской мумии? — спросил я. — Ты на неделю исчезла с небосклона, это с чем-то связано?
— Не спрашивай, — поморщилась Варвара, — меня неплохо поселили, прилично кормили, возили к месту раскопок почти на границе с Китаем — там еще не все курганы разрушили, в отличие от старого военного укрепрайона. Я моталась между гостиницей, раскопками, местным национальным музеем, какими-то «тайными вечерями» с ученым людом. После случая с принцессой Ак-Кадын они стали осторожны, боятся делать резкие движения. И дело не только в том, что могут возмутить суеверную общественность. Бури, землетрясения, наводнения и град среди лета им абсолютно ни к чему. С принцессой достигли компромисса: ученые хотели оставить ее в Новосибирском музее археологии и этнографии, алтайцы — чтобы зарыли, где нашли. В итоге поместили в Национальный музей Горно-Алтайска и даже возвели для нее отдельную пристройку. Страсти улеглись. Та дама, возможно, и не была принцессой в классическом понимании — какие еще принцессы в V веке до нашей эры? Но особа непростая — чего стоят только шесть коней под седлами и сбруями, найденные в том же захоронении. Умерла от рака молочной железы в 25 лет, что вполне доказано. По легендам коренного населения, эта барышня хранила покой и стояла на страже врат подземного мира, не пуская к нам Зло из низших миров. Можно насмехаться над недалекостью аборигенов, но я бы не стала, в этом определении что-то есть.
— И ты им выдала свое квалифицированное экспертное заключение…
— Да куда там. — Она отмахнулась. — Я даже не говорила, кто я такая. Не хочу подвергаться насмешкам и обструкции. Мелкая научная сотрудница из Новосибирска, как-то получившая допуск. Двое знали — у меня сложилось мнение, что только им небезразлична судьба целого региона. В общем, посоветовала зарыть обратно и не искушать судьбу. Там фактически кости, никаких лошадей со сбруями и золоченых колод. Но энергетика сильная… — Варвара поморщилась. — Полчаса в компании таких товарищей — и жить вообще не хочется… Я не могу понять — зачем тревожить землю, много веков и тысячелетий населенную духами природы и давно умерших людей и богов? Больше некуда приложить свои старания? Лучше бы пенсии подняли, дороги строили, не лезли в эту мутную муть.
— То есть людям с духами не договориться?
— Я бы смогла. Но это трудно, не хочу. Я пока в своем уме. Боюсь, однажды аукнется, явятся по мою душу. Помнишь, как в романе Стивена Кинга «Иногда они возвращаются» явились через тридцать лет по душу героя мертвые хулиганы. Вспомни, чем мы занимались три недели назад. Тагаринский район Красноярского края, все сопутствующие прелести. С тех пор меня бесят слова «раскопки», «склепы», «саркофаги»… Нужно время, чтобы привести в порядок голову, понимаешь?