А Тане?
– Ну... если хочешь... можешь протоколировать результаты... – промямлил Штейнгольц.
– Это так почетно – заниматься тем, с чем прекрасно справляется любой планшет, – язвительно сказала Таня.
– Во-первых, справляется не так уж и прекрасно. Распознавание речи у него не на высоте, я заметил, все время засекается на слове «пролегомены». А во-вторых... собственно, чего бы ты хотела? – Штейнгольц наморщил свой необъятный лоб и стал похож на щенка шарпея. Похоже, он действительно не понимал сути Таниных претензий.
– Как это – «чего»? Если для меня не находится работы в группе, тогда дайте мне какой-нибудь из предметов Коллекции, пусть даже самый простой. «Горелку» или «меон».
– «Меон»? Да ты что, смеешься, Татьяна? – вытаращил глаза Штейнгольц. – Мы даже и представить себе не можем, какое влияние оказывает на живой организм длительный контакт с этим самым «меоном», если от него все лабораторное оборудование с ума сходит! Насчет «горелки» я вообще молчу. А ведь ты женщина! Будущая мать!
– Такой ответственности я взять на себя не могу, – поддержал Штейнгольца Башкирцев.
– «Меон» я сказала для примера. Можно любой другой. Дайте, например, «бабочку».
– Об этом не может быть и речи! – сердито багровел Башкирцев. – Если хочешь – принимай участие в дискуссиях. Но о том, чтобы получить персональный артефакт, даже и думать забудь!
– Но почему? Я что, убегу с ним?
– Куда уж тут убегать...
– В таком случае, чего вы боитесь? Что я его испорчу?
– Ну... в некотором роде. – Башкирцев развел руками. Таня почувствовала, как к горлу подкатил комок обиды. Но она все же решила сделать еще одну попытку.
– Дорогой Юрий Петрович... Ну пожалуйста! Объясните мне, как старший товарищ младшему. Почему я не могу получить на руки артефакт с целью его самостоятельного исследования? Я сяду с ним в во-он то кресло, у всех на виду... Или слетаю в лабораторию!
– Потому, дорогая моя, что уровень твоей научной компетенции пока... в настоящее время... я не могу признать достаточным для проведения исследований такого масштаба!
– Но какая вам разница? Ведь вы, Юрий Петрович, сами рассказывали, что первыми игрушками вашего обожаемого внучка Юрасика были кремниевые пекторали с Ижицы-3. Не станете же вы утверждать, что уровень научной компетенции Юрасика в точности соответствовал пекторалям, которые, между прочим, тоже «так называемые», как и все предметы Коллекции, ибо их назначение до сих пор не установлено?
– Не нужно смешивать грешное с праведным, – буркнул Башкирцев, старательно скрывая смущение.
– Да-да, аналогия неуместна! – запальчиво вставил записной подхалим Никита.
– Но это же просто отговорки! – возопила Таня.
– Когда ты станешь поопытнее, Танюша, ты поймешь, что научная компетенция – это вовсе не «отговорки»!
– Но когда вы брали меня на работу в свой сектор, вас устраивал уровень моей научной компетенции! – Таня гневно сверкнула глазами.
Крыть было нечем. Башкирцев сделал вид, что считает звезды в иллюминаторе. Никита принялся выковыривать из-под ногтей отсутствующую грязь при помощи пластиковой зубочистки в виде крошечной шпаги. Опоясанный ремнями Нарзоев – он безмятежно храпел в кресле справа от Тани – перевернулся на другой бок.
– Гхм... Уважаемые господа и дамы! Я бы предложил остановиться на варианте, который должен устроить Татьяну Ивановну, – провозгласил наконец дипломатичный Штейнгольц.
– Что за вариант?
– Я предлагаю пообещать Татьяне Ивановне, что она будет допущена к исследованию артефактов после того, как научный коллектив в составе меня, вас, Юрий Петрович, и Никиты окончит этап первичных исследований!
– И когда это произойдет? – с надеждой осведомилась Таня.
Уже маячили в розовых далях контуры первой главы диссертации. Или хотя бы статьи. Пусть эта статья будет проходить под грифом «Совершенно секретно» и прочтут ее ровно сто человек во всей Галактике. Но ведь это будет небывалая статья! Это будет бомба! Она сделает себе имя! Пусть даже – в узких кругах!
– Это произойдет, когда этап первичных исследований будет окончен, – сказал Никита с вежливой улыбкой. Дескать, «что тут непонятного?»
В глазах Тани сверкнули недобрые огоньки. «Я тебе устрою в следующий раз „отпускание чувств“! Как заеду в глаз, предатель несчастный!» – подумала Таня.
– Когда это произойдет? Вероятно, не раньше чем через неделю... Но скорее дней через десять... – меланхолично предположил Штейнгольц.
– А вдруг через две недели нас отсюда заберут?! И тогда что же – получается, я вообще ничего исследовать не успею?
– Ну что вы, Танюша, всегда нужно надеяться на лучшее, – невпопад заявил Башкирцев. Штейнгольц и Никита закивали, изображая сочувствие и понимание.
– Ах так? Вот так вот?! – Таня кипела от возмущения. – В таком случае с сегодняшнего дня готовить вы себе тоже будете сами!
– Это, позвольте поинтересоваться, почему? – в один голос осведомились Башкирцев, Никита и Штейнгольц.
– Потому что уровень моей кулинарной компетенции не позволяет мне занимать ответственный пост повара данной спецэкспедиции!
С этими словами Таня выплыла из пассажирского салона со всей решительностью, отпущенной челоьжу невесомостью.
Как ни старалась она остаться невозмутимой, но от слез обиды не удержалась. Ведь это и впрямь унизительно, когда люди, которых ты считаешь своими друзьями и коллегами, согласны считать тебя подругой, но в коллеги ни за что не принимают!
Выходит, Штейнгольц, Башкирцев и Никита попросту ревнуют ее к артефактам, которые уже зачислили в свою собственность! И даже простым прикосновением к чудесному поделиться с ней не хотят!
Возвращаться в салон ей было противно. Поэтому Таня спешно забралась в скафандр и... отправилась на «Жгучий ветерок». В гости к чоругу Эль-Сиду. В конце концов, он ее когда еще приглашал!
«Все лучше, чем препираться с этими мерзавцами!» – фыркнула Таня.
В одиночку идти на инопланетный корабль было боязно. Но так хотелось, чтобы «эти мерзавцы» за нее поволновались!