А это невозможно. Совершенно невозможно!
Но тут она вспомнила, что ей попадались беглые упоминания особого зрения «восхищенных» чоругов.
«Есть еще термин... „интро“... „инфра“... а, ладно, пусть будет „проникающее!“ – решила Таня, так и не припомнив нужного слова. Тотчас ее мысль переметнулась на материи более насущные.
– Послушай, Эль-Сид, но ты хоть понимаешь, какой опасности себя подверг, утащив планшет со «Счастливого»? – понизив голос, спросила она. – Я даже не знаю, какие неприятности с тобой произойдут, когда сюда прибудут наши друзья с Земли! Если, конечно, прибудут, – угрюмо поправила себя Таня, поразмыслив.
– Почему – неприятности? – спросил наивный чоруг.
– Потому что этот планшет содержит секретные сведения!
– Но я дал клятву в Храме, что отнесу его туда, где взял! Я не собираюсь воровать! Никто не узнает, что я его брал!
– Они узнают. Еще как узнают. Они знают все!
– Даже если они это узнают, мне будет все равно.
– Как это – все равно?
– Все, что живет, – умирает. Я тоже скоро умру. И мне будет все равно.
Таня восприняла это «скоро умру» совершенно спокойно. Ведь из курса ксенопсихологии она знала, что у чоругов разговоры о смерти – вещь совершенно нормальная, можно сказать обиходная. У чоругов в отличие от людей разговоры о смерти никому не портят настроения и вести их чуть ли не ежечасно – обязанность каждого воспитанного, тонко чувствующего члена коллектива.
Однако размышлять о речевых привычках чоругов Тане было недосуг. Ей страсть как хотелось знать, что же именно узнал чоруг. И хотя это знание холодило, как крещенские морозы, она не боялась замерзнуть. Точнее, боялась. Но желание знать было сильнее страха.
– Послушай, Эль-Сид... Вот ты говорил, что хозяин этого планшета много знал о Коллекции. Верно?
– Так.
– Но что именно он знал? Ты что-нибудь запомнил?
– Я запомнил все, – горделиво отозвался Эль-Сид. – Моя память сильная и надежная, потому что я много тренируюсь!
– Тогда расскажи что-нибудь из того, что ты запомнил, мне.
– Это принесет тебе эмоцию счастья? – с надеждой в голосе поинтересовался чоруг.
– Еще какую! – сверкнула глазами Таня.
– Тогда говори, что за вещь ты хочешь узнать... И я вспомню ее для тебя!
– Ну... например, про «черепки».
– В планшете сказано, что это части панциря! Существо под названием «джипс» вылупилось из старого панциря, потому что у него вырос новый. А «черепки», то есть части старого панциря, остались. Они лежали очень долго. А потом вы их нашли.
– Джипс... Я и существ-то таких не знаю! Даже не слышала никогда... – задумчиво произнесла Таня. – А ты, Эль-Сид, – ты знаешь, кто такие джипсы?
– Знаю. Но я разобрался не сразу. Мы их называем и описываем совершенно иначе. Пришлось много думать и читать планшет. Вы, русские люди, с ними воевали. Совсем недавно.
– Мы? С ними? Воевали? Ты ничего не путаешь?
– Люди воевали с джипсами в вашем году «два шесть два один». Месяц «май».
– Май?
– Да. Май. Так написано в этом планшете, – отвечал Эль-Сид.
– А вы, чоруги, с ними тоже воевали?
– Нет. Никогда. Мы, чоруги, считаем, что есть три судьбы, которые можно разделить: судьба войны, судьба любви и судьба равнодушия. Мы и джипсы разделяем судьбу равнодушия!
«Судьба равнодушия» – неплохо звучит», – мимоходом отметила Таня.
– Значит, ты узнал о джипсах не из планшета?
– Мы, чоруги, тоже знаем джипсов! Только называем их «ул-ошо-мянзиж». Давно, много тысяч лет назад, у нас и народа ул-ошо-мянзиж были контакты. И в нашей земле тоже лежали вещи, похожие на те, которые вы собрали в свою Коллекцию!
– Неужели?
– Еще как! То, что вы называете «хвощом», мы тоже находили в одной из соседних планет. Наша коренная планета У-ет-у, а та, где нашли «хвощ», – У-таж-у!
– Ты что, тоже, выходит, ксеноархеолог? Специалист по жизни других... м-м-м... народов? – спросила Таня, пораженная познаниями Эль-Сида. От обилия новой информации у нее голова шла кругом.
– Нет. Я составитель ароматов. Особенно – похоронных ароматов. Мои похоронные ароматы очень ценятся. Они создают атмосферу чистой радости, которая делает похоронную церемонию незабываемой!
Тане показалось, что последнюю фразу Эль-Сид произнес с иронией, будто цитируя слова из рекламного буклета.
– Но в таком случае, откуда ты знаешь о находках ваших археологов?
– Это знают все образованные чоруги. Под нашим солнцем археология стоит второй в Списке Семи Великих Знаний о Мертвом. Очень уважаемая наука!
– Знаний о мертвом?
– Конечно, о мертвом! Ведь археология занимается тем, что умерло!
– Это, конечно, верно... Но в таком случае и геология тоже... и история...
– Полезно знать о мертвом больше. Тогда начинаешь лучше понимать живое, – наставительно сказал чоруг.
«Вот бы и у нас так считали! Тогда, может, и зарплаты были бы повыше», – вздохнула Таня.
– Расскажи мне еще про «хвощ», Эль-Сид, – попросила она. – Если тебе не трудно.
– Мне легко! Когда я разговариваю с тобой, мой мозг становится активным! Моя душа радуется! Это очень полезно! Ведь после того как я умру, мне понадобится вся сила моего мозга! И вся радость моей души! Слушай же, Таня. Мы, чоруги, тоже нашли такой «хвощ». Даже несколько «хвощей». Правда, наш «хвощ» был не таким, как ваш. У него было два ствола! А отростков было меньше!
– Может быть, это и не «хвощ» вовсе? – предположила Таня.
– Нет, «хвощ», – уверенно сказал чоруг. – Одинаковый материал, одинаковый цвет, одинаковый замысел...
– И что, «хвощ» тоже имеет отношение к этим... как ты сказал?
– Ул-ошо-мянзиж. То есть джипсам.
– Ну да, джипсам.
– Видимо, имеет. Но сказать, какое именно это отношение, наши ученые не смогли. Зато они сделали другое открытие! Великое открытие!
– Какое же?
– У нашего «хвоща» имелось два сросшихся ствола. На этих стволах были четыре мутанта.
– Ты хочешь сказать, мутовки?
– Ошибся. Конечно, мутовки! На каждой мутовке было по шару! И от трех шаров отходили еще ветки с шарами. Хозяин того планшета, – продолжал увлеченный чоруг, – считает, что «хвощ» есть модель молекулы. Наши ученые тоже так считали. Но оказалось...