"Гнев", - крикнула она, вскакивая ему на спину, и дрейг пришел в движение, мощные ноги работали, когти царапали камень. Его крылья бились, чтобы броситься на врага. Фрита выкрикнула боевой клич, Гнев раскрыл пасть и зарычал. Фрите показалось, что весь мир содрогнулся от их приближения.
Аколиты отпрыгнули с их пути, и Гнев врезался в стену щитов. В воздух взметнулись тела: челюсти Гнева щелкали, когти резали, Фрита с мечом из Звездного камня в кулаке рубила по обе стороны от себя. Броня, кожа, плоть и кости - все расступалось перед черным мечом как масло. В мгновение ока круг щита был прорван, аколиты хлынули в проделанную Гневом брешь, и это превратилось в бойню.
Фрита подняла голову и увидела двух белокрылых, атакующих Асрота. Кадошим ударил ногой по поднятым щитам, и два воина, спотыкаясь, разбежались в стороны. Крылья Асрота бились, раскачивая их сильнее и проталкивая себя между ними. Он ударил одного из них тыльной стороной запястья, отправив воина вращаться в воздухе, и вонзил меч в другого белокрылого, пробив глубоко от плеча до ребер, оставив клинок застрявшим в кости. Асрот отшвырнул падающий труп, ослабил хватку меча и взмахнул копьем. Он оглянулся в поисках воина, которого ударил сзади, и успел увидеть, как Гнев срывает голову женщины с плеч. Асрот поднял голову и встретил взгляд Фриты. Он усмехнулся, а затем взмыл в воздух, поднялся выше, нанося удар по Бен-Элиму, сцепившемуся в схватке с полукровкой.
Спина бен-элима выгнулась дугой, когда клинок Асрота пронзил ее; раздался крик, крылья бен-элима отказали, и он упал на землю.
Фрита огляделась в поисках следующего врага и поняла, что противник Асрота - последний из бен-элимов, который еще сражался. Она увидела несколько белых вспышек - выжившие Бен-Элимы бежали из битвы, вылетая из высоких окон Большого зала. Затем воздух над ними очистился, и только Кадошим и полукровки кружились в высоких куполах.
Вдали орда ревенантов наседала на последнее сопротивление, падала еще одна стена щитов.
Последние крики отдавались эхом и затихали. В зале воцарилась тишина: Асрот опустился на помост, его грудь вздымалась и опускалась, на лице застыло выражение радости. На его алебастровой коже темнели брызги крови. Он слизывал кровь с губ.
"Этот мир плоти приятен на вкус". Он вздохнул.
Он поднял копье, выкрикивая свое бессловесное ликование, и тут же зал огласился победным ревом из уст кадошим, полукровок и аколитов.
"АСРОТ, АСРОТ, АСРОТ".
Фрита добавила свой голос к их голосам.
Орда ревенантов приблизилась, масса их стояла на ступенях зала. Теперь они были неподвижны, так же неестественно неподвижны, как и несколько мгновений назад, когда они были в бешеном движении. От их тел, казалось, исходили нити тумана, клубясь вокруг них.
Асрот долго смотрел на них, рассматривая их вытянутые конечности, исхудалые черты и впалые темные глаза, их рты, заляпанные кровью, когтистые руки, с которых капала кровь.
"И что это за мерзкие, прекрасные создания?" спросил Асрот.
"Они мои", - раздался голос сверху. Гулла влетел в зал, кружась и снижаясь, а за ним - несколько кадошим. Он приземлился перед Асротом и опустился на одно колено, склонив голову.
"Мейкал?" спросил Асрот.
"Пока что он от нас ускользнул", - с горечью сказал Гулла.
Темная ярость пронеслась по лицу Асрота. "Позор", - сказал он.
"Я приведу его к тебе в цепях, клянусь", - сказал Гулла.
"Хорошо". Асрот кивнул. "В каком-то смысле я рад, что он не у тебя. Теперь мне есть чего ждать. Встань, - сказал он, положив руку на голову Гуллы. "Ты... изменился".
Он и есть, подумала Фрита, частично Кадошим, частично Ревенант, с моей руки.
"Да, мой король", - сказала Гулла. Он был выше и мускулистее большинства кадошим, хотя Асрот все еще был на полголовы выше Гуллы. Если раньше он был холодно-красивым, как многие кадошим, то теперь остроугольное лицо Гуллы стало более суровым, кожа натянулась. Одного глаза у него не было, только дыра от когтей там, где его сгребла белая ворона, а второй глаз представлял собой красную светящуюся яму. Острые зубы торчали из его вытянутых губ. Тень, казалось, очерчивала Гуллу, мерцая вокруг него, как черный ореол.
"Я стал чем-то новым", - сказал Гулла, его голос звучал негромко, но Фрите показалось, что он разнесся по огромной камере, царапая внутренности черепа. Он поднял длиннопалую руку, ногти на которой выросли до когтей. "Это был единственный способ освободить тебя, единственный способ противостоять Бен-Элиму и его пешкам".
"Как?" вздохнул Асрот.
Гулла кивнула на Фриту. "Наши новые союзники. Она талантлива, она сильная колдунья".
Асрот оценивающе смотрел на Фриту, сидящую на спине Гнева. Крылья дрейга были сложены, и он удовлетворенно хрустел ногой мертвого белокрыла.
"А это мои дети", - сказал Гулла, жестом руки указывая на ревенантов, собравшихся на ярусных ступенях позади них.
Стук копыт эхом разнесся по залу, и Фрита увидела всадников, скачущих через распахнутые ворота Большого зала. Один всадник остановился и замер на мгновение в силуэте: женщина с черными волосами. Позади нее пространство заполнили еще всадники, затем они въехали в зал и спустились по ступеням к ним. Гнев оторвался от трапезы и зарычал; Фрита подняла меч. Гулла выкрикнул приветствие, и Фрита поняла, что это те союзники, о которых говорил Гулла, те, кого она видела сражающимися у ворот Драссила.
Черен. Один из кланов лошадей с травянистых равнин Арконы.
Гулла сделал жест, и ревенанты расступились перед ними, прокладывая дорогу, по которой могли проехать Черены. Они достигли пола большой палаты, тридцать или сорок всадников. Большинство из них остановились там; женщина ехала одна, приближаясь к Асроту и Гулле. С легким изяществом она сошла с коня и прошла последние несколько шагов до них, хотя теперь, когда она шла пешком, она прихрамывала. Фрита заметила на бедре забинтованную, окровавленную рану. Она была небольшого роста, но Фрита заметила в ней силу, как в отточенной худобе ее мускулатуры, так и в том, как ее глаза встретились с глазами Асрота, когда она шла к нему. Она была явно тронута его присутствием, но Фрита видела решимость не поддаваться благоговению. На поясе у нее висел изогнутый лук в чехле, на другом бедре - колчан со стрелами. Меч висел на седле. На ней была кольчуга, под ней - небесно-голубой войлок, а поверх него - жилет из кожаного ламелляра. На порезе на лбу запеклась кровь.