Фрита подошла к Асроту и положила руку на его голую спину, провела кончиками пальцев по алебастровой плоти, по гобелену иссиня-черных вен.
"Что ты делаешь, любовь моя?" - прошептала она.
Он не обращал на нее внимания, его рука перебирала узлы и завитки огромного дерева. Он шептал, и поначалу слова были чужды и бессмысленны для Фритхи.
"Geata rúin, taispeáin duit féin", - бормотал он, снова и снова. Медленно слова складывались в сознании Фриты.
"Врата тайн, - пробормотала она, - покажись".
Асрот замер, его черные глаза обратились к ней.
"Ты замечательная женщина", - тихо сказал он. "Я никогда не должен забывать об этом. И если ты скажешь хоть слово из того, что я говорю, другому живому существу, я убью тебя".
Фрита отшатнулась, сделала шаг назад.
"Я никогда", - сказала она. "Мы женаты, связаны".
Асрот долго смотрел на нее, его лицо было лишено выражения, но по коже Фриты пробежали мурашки, как будто ее ласкали ледяные руки. Еще мгновение он держал ее взгляд, а затем вернулся к своему занятию и продолжил бормотать. Вдруг он остановился: его рука нащупала что-то в коре - не совсем дыру, скорее старую рану, как будто кору проткнули ножом. Янтарная смола вытекала, как кровь из пореза мечом, теперь она была жесткой и твердой. Пальцы Асрота прощупывали рану, а он продолжал бормотать. "Geata rúin, taispeáin duit féin, geata rúin, taispeáin duit féin, geata rúin, taispeáin duit féin".
Раздался треск, словно топор расколол дерево, и появилась линия, расширяясь, на фоне коры очертились арочные ворота, широкие, как два великана. Асрот ухватился за найденное отверстие и потянул, и со скрипом и шипением давно захваченного воздуха дверь распахнулась.
Перед ними предстала лестница, вырезанная в сердцевине дерева и ведущая вниз. Воздух был затхлым, густым от плесени, но было там и что-то еще. Фрита вдохнула, ощутив привкус металла, как в кузнице, но слабый, как утренний туман.
Сверху на них спустился Бун, приземлившись с мягким скрежетом кожи по камню.
"Факел, - приказал Асрот, и Бун снял факел с бра на стене и передал его хозяину.
Асрот шагнул на лестничную площадку и прикоснулся факелом к чаше, прикрепленной к стене. Синее пламя затрещало, и Фрита узнала в нем масло, которое когда-то нашла в гигантских руинах. На лестничной площадке их было больше; Асрот зажег их, спускаясь вниз.
Фрита последовала за ним, быстро шагая впереди Буна.
Ее пальцы провели по стене, пока она спускалась по спирали. Они были липкими от сока, в воздухе витал аромат смолы. Потом лестница выровнялась, и они вошли в круглую камеру. Асрот прикоснулся факелом к впадине, встроенной в стену, и она вспыхнула синим огнем, распространяя по комнате шипение, треск и зловоние масла. Фрита с минуту рассматривала комнату. Она была уставлена стеллажами с огромным оружием: боевыми молотами, боевыми топорами, копьями и мечами. Дальше оружие сменяли инструменты: щипцы, клещи, молотки всех размеров, зубила и шила. В центре комнаты стояла огромная наковальня, а за ней возвышались мехи и кузница, все еще наполненные древним углем и золой.
Асрот подошел к наковальне и почти благоговейно положил на нее руку.
Фрита увидела начертанные на стене руны и другие предметы, символы. Весь круг стены был заполнен ими. Один был похож на копье, другой - на двулезвийный топор, в другом месте - на чашу.
"Это карта", - сказал Асрот, наблюдая за ней. "Карта Изгнанных земель и места, где хранились Семь сокровищ".
"Семь сокровищ, - прошептала Фрита. О них так много рассказывали: котел, копье и топор, кинжал, торк, ожерелье и кубок. Все они, как говорили, были созданы из Звездного камня, и все обладали силой. Она прикоснулась рукой к рукояти своего меча.
"Да, как и твой клинок, - сказал Асрот, - хотя это грубая вещь по сравнению с этими сокровищами. Великаны использовали их в своей войне, когда их кланы были разделены".
"Значит, все это правда", - вздохнула Фрита, чувствуя, что рассказы о древности в этом месте - настоящий груз, тяжелый и давящий на нее.
"О, да", - сказал Асрот. "И здесь их ковали". Он похлопал по наковальне. "Но эти сокровища больше не там, где указано на карте. Они все там, наверху, в моем деревянном сундуке".
Фрита посмотрела на него.
"Все сокровища были брошены в котел Корбаном и его сестрой-колдуньей, Сайвен. Они были уничтожены ее колдовством, расплавлены и снова стали моей тюрьмой. Кожа из звездного камня. Ах, как она жгла". Его лицо исказилось в рычании.
"Но они снова станут новыми, и я буду владеть ими".
Фрита посмотрела на него со свирепой улыбкой. И я буду рядом с тобой, когда ты это сделаешь.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ РИВ
Рив начала спуск к Дан-Серену, далеко внизу.
Крепость темным пятном выделялась на зеленом холме, а река Вольд извивалась вокруг ее северных стен, словно черная туша огромного змея. Рив слышала звуки рогов, видела, как на стенах двигаются воины. Она взглянула на Мейкала, который молча летел рядом с ней, его лицо было строго очерчено.
"Они нас увидели", - крикнула Рив сквозь рев воздуха, когда они понеслись вниз. Мейкал смотрел вперед, не отрывая глаз от крепости.
"Это Дан Серен?" - обратился он к ней, его лицо изменилось, эмоции пульсировали.
"Да, ты знаешь его?"
"Под другим названием. Тогда это был холд Грамма, зал из дерева и соломы, и он был охвачен пламенем, когда я покинул его. Дан Серен, - сказал он, и улыбка мелькнула на его губах. "Крепость Звезды".
"Орден Яркой Звезды", - поправила его Рив.
Мейкал ничего не сказал.
Рив не знала, что делать с Мейкалом. Всю свою жизнь она воспринимала его как символ борьбы с Кадошим. Буквальный образ этой битвы, сражающийся с Асротом на глазах у всех. Хотя сейчас, оглядываясь назад, Рив поняла, что на всех уроках истории и краеведения ее учителя-бен-элим ни разу не упомянули ни Мейкала, ни Корбана. Это было странно. И, судя по словам, которыми Мейкал обменялся с Колом в хижине, случилось что-то, что испортило отношения Мейкала с его сородичами.