Мейкал сурово кивнул.
"Затем мы отступим, посмотрим, что с ними сделает вкус наших клинков. Когда они узнают, что легко умрут, это может заставить их задуматься".
А может и нет, подумал Дрем, вспомнив орду ревенантов, с которой они сражались в Запустении. Они способны мыслить, Ульф говорил со мной, помнил меня, но это было сквозь пелену. Жажда крови делала их больше похожими на фералов, чем на людей.
"Когда мы все выберемся, посмотрим. Возможно, мы будем преследовать их по краям, но будем держаться на расстоянии". Бирн приподнялась в седле, повысив голос для всех собравшихся вокруг нее. "Мы замедлим их, но это не последний бой. Вы нужны мне для грядущей войны. Не бросайте свои жизни на ветер". Ее взгляд пробежался по всем, на несколько мгновений задержавшись на Каллене. "И помните, - крикнула она, - НЕ позволяйте им укусить вас. Вы знаете, что с вами будет, если это случится. Максимум один день, и вы станете одним из них".
Дрем содрогнулся от этой мысли. От одной мысли о том, что он станет одним из этих обезумевших от крови существ, его желудок превратился в лед. Он отстегнул от седла железный колпак и надел его на голову. Он сдвинул ее, чтобы подкладка из кожи и овчины была более удобной, и попытался застегнуть подбородочный ремень. Он долго возился, но так ничего и не добился.
"Сначала ремни, потом перчатки", - с улыбкой прошептал ему Каллен.
Дрем зубами снял перчатки, легко застегнул подбородочный ремень шлема и снова натянул перчатки.
"В военном искусстве есть много чего еще, кроме как колоть то, что перед тобой", - пробормотал Дрем.
"Теперь мы их видим, и нам легче их убить", - прорычал Балур. Он вытащил из-за спины длинный меч Сиг и сделал им восьмерку в воздухе. Воины одобрительно закричали. Каким-то образом это действие подавило страх, сидевший в нутре Дрема, как свернувшийся в клубок вирм.
"И именно это мы и собираемся сделать", - воскликнула Бирн. "Воины, за мной!" - крикнула она и подтолкнула лошадь к спуску по склону.
"Теперь пришло наше время", - сказал Каллен, хлопнув Дрема по плечу и пришпорив коня. Дрем последовал за ним, чувствуя, как что-то дрожит в его жилах - отголоски магии, слова Бирн, сочетание того и другого. Он выхватил меч отца, встав в строй.
Бирн повернулась и, увидев его, подозвал к себе.
"Когда ты убил их предводителя в Опустошении, они все умерли", - сказала она.
"Да", - согласился Дрем.
"И ты сказал мне, что его зовут Ульф. Что он был одним из Семи, которых обратил Гулла".
"Да", - кивнул Дрем. Он знал, к чему клонит Бирн; его мысли проделали несколько шагов по той же дороге.
"Ты знаешь, кем были все семеро? И узнал бы ты их сейчас?"
Ульф. Тайна, его жена. Бург, человек, который пытался меня повесить. Братья Тель и Ормун, трапперы, зимовавшие в Кергарде, как я и Да. Он закрыл глаза, представив себе ту темную ночь, черные лужи крови, блестящие на столе. Гулла, оскалив зубы и раскинув руки, обхватывает людей смертельными объятиями. Мужчина, высокий, худой, но не из Кергарда. И Арвид - она была одной из сильных сторон Хильдит.
"Я... думаю, да. Шестеро из Семи, да. Пятеро были из Кергарда, моего дома. Двое - нет. Полагаю, это были аколиты с рудника - один из них пытался меня повесить, так что я не скоро забуду его лицо. Другой - возможно".
Бирн кивнула. "Если увидишь кого-нибудь из них, скажи мне. Или убей их. Тогда, если повезет, вся орда погибнет и избавит нас от необходимости убивать их одного за другим".
Дрем кивнул.
"Здесь, рядом со мной", - сказала она, освобождая Дрему место слева от себя. Она посмотрела на Каллена. "А ты - в первом ряду. Присматривай за Дремом".
Каллен усмехнулся, увидев, как нахмурился Дрем.
Лошади толкались, медведи рычали, вонзая длинные когти в дерн. Дрем передернул плечами, сбрасывая тяжесть своего плаща. Он почувствовал запах пота и жира, покрывавших клепаную броню.
Ревенанты уже поднимались по склону, и все они, похоже, привыкли к дневному свету.
И он не так мешал им, как я надеялся.
В животе у него зашевелился страх, пробираясь по телу.
Как я оказался здесь, перед ордой рычащих существ, которые хотят меня убить? Я даже не очень то люблю толпу.
Он боролся с желанием почувствовать тошноту.
Я ненавижу битвы.
И тут он вспомнил разбитое тело отца, руку отца, пытающегося смахнуть кровь с его губ. Последний вздох отца. Он вспомнил клятву, которой поклялся отомстить, клятву, которая привела его на этот путь.
Эти Ревенанты были рождены магией Фриты. Рожденные от меча из Звездного Камня, который сделал мой отец и который был украден у него. За который он был убит.
Его страх все еще был там, но он чувствовал гнев, решимость, которая смягчала ужас, не давала страху овладеть им.
Раздался звук рога, и первый ряд перешел в галоп, мечи наготове, копья наготове. Несмотря на свой страх, Дрем не колебался. Справа от него Бирн держала поводья свободно, меч в кулаке, слева Каллен ухмылялся так, словно это был день его именин.
Ревенанты мчались им навстречу, бежали с неестественной скоростью, рты зияли, острые зубы сверкали, слюна толстыми нитями свисала изо рта.
Их были тысячи.
Дрем глубоко вдохнул и проклял свой страх.
Первые ревенанты были в пятистах шагах от него. Его взгляд метался по ним, ища что-то знакомое, кого-то из Семерых.
"ПРАВДА И МУЖЕСТВО!" крикнула Бирн, и сотни голосов вторили ей, и первая шеренга пошла в атаку. Дрем сжал бока Рози, прошептал слово, наклонившись к ее ушам, и она мгновенно повиновалась, перейдя с рыси на галоп в порыве мускулов, силы и скорости.
Мир превратился в грохот копыт, кровь стучала в его голове, голоса выкрикивали боевой клич Ордена. Вдруг он понял, что и сам кричит его. А потом они врезались в ревенантов, волна коней и медведей врезалась в мясо, раздался сотрясающий треск, ломая кости и подбрасывая тела в воздух. Дрем мельком взглянул на Этлинн и ее медведя: ревенанты метались, как хворост, ее копье кололо вокруг нее. Он ударил мечом, и его клинок с хрустом врезался в череп, его рука вывернулась, когда его понесло вперед, но он сумел удержать меч, когда тот вырвался из черепа, топча ревенантов, рубящих его клинком по обе стороны от него, и вокруг него вспыхивали вспышки голубого света, когда клинки вонзались в жаждущего крови врага, раня, калеча, убивая.